Эта лавка была особой – самой большой и роскошной, которую только можно было найти в Риме во времена Александра VI. Она занимала фронтальную часть первых этажей двух соседних домов, расположенных на углу улиц Ларго деи Либраи и Виа деи Джуббонари. Последняя вела к оживленной Кампо деи Фиори, одной из центральных площадей города, где регулярно проводились базары, располагались постоялые дворы, а потому всегда было шумно и царила сутолока. А Ларго деи Либраи была маленькой площадью, которая отличалась интенсивным движением транспорта с Виа деи Джиббонари в одной ее оконечности, тогда как на другой располагалась церковь Святой Барбары и был выход на деи Либраи, тупиковую улицу, где царил покой и где собирались члены гильдии книготорговцев. Прав был друг Жоана Микель Корелья, посоветовавший ему обосноваться именно там: это было престижное место в центре города.
В лавке имелось несколько столов, на которых были выставлены письменные принадлежности для продажи и часть книг, которые каждое утро выносились на улицу и убирались по вечерам. Внутри лавки, за просторным помещением, предназначенным для торговли, располагался большой зал, освещаемый естественным образом благодаря огромным окнам, забранным толстыми решетками. В этом зале покупатели могли спокойно рассмотреть книги и даже провести неспешную беседу, усевшись за одним из столов. Кроме того, в лавке был еще один зал, поменьше, – на тот случай, если покупатели захотят пообщаться в приватной обстановке. Это помещение появилось после настоятельных рекомендаций как Микеля Корельи, так и Никколо. Оба они имели гораздо более острое политическое чутье, чем Жоан, и убедили его в том, что для привлечения власть имущих в Риме необходимо иметь помещение для приватных бесед. Неудивительно, что книжная лавка пользовалась покровительством сторонников Папы Александра VI и ее помещения были идеальным местом для проведения неформальных встреч политиков.
В своей лавке Жоан на равных общался с кардиналами, знатью и послами. Он с честью справлялся со своей ролью, хотя иногда при воспоминании о собственном происхождении – Жоан был сыном нищего рыбака – у него слегка кружилась голова.
В подобные моменты Жоан мысленно обращался к своим достижениям, во многом гораздо более значительным, чем достоинства большинства знатных господ, которым по праву наследования доставались власть и слава. Полная приключений жизнь научила его в совершенстве владеть оружием и помогла стать великолепным воином. Жоан не учился в университете, тем не менее благодаря способности к языкам, страсти к чтению и Абдулле, его мудрому учителю в Барселоне, помимо владения родным каталанским языком, он великолепно знал латынь и тосканский. Также Жоан мог гордиться беглым владением кастильским и французским языками. Кроме того, он не только владел секретами переплетного и типографского дел, но и был неутомимым читателем, которому нравились литературные беседы. Этого было более чем достаточно для его возраста, и Жоан блестяще справлялся с делом своей жизни.