– Я люблю вас, Анна, – сказал он ей. – Вы подарили мне счастье.
– И я люблю вас, – ответила она. – Сколько прекрасных мгновений подарила нам судьба!
Жоан чуть сильнее прижал ее к своей груди и ничего не сказал, но мысленным взором увидел ее в испанском национальном костюме – блистательной, танцующей на улице танец фламенко «la alta y la baja» во время праздника открытия римской книжной лавки.
Топот солдатских сапог был уже слышен на лестнице, когда он произнес:
– Я помню все, каждую мелочь. И никогда не забуду.
– И я не забуду, – отозвалась она.
Эти люди насильно оторвали их друг от друга, и тогда Жоан увидел, что не только судебный исполнитель нарушал неприкосновенность их дома, но и сам дознаватель собственной персоной – Фелип.
– Анна Роч де Серра, – провозгласил судебный исполнитель. – Вы арестованы святой инквизицией!
И солдаты схватили Анну, чтобы свести ее вниз по лестнице.
– А я? – спросил ошеломленно Жоан.
– Против вас не возбуждено никакого дела, – ответил судебный исполнитель.
– Но… почему она?
Судебный исполнитель спустился по лестнице, ничего не ответив, и Жоан остался лицом к лицу с Фелипом.
– Почему Анна? – повторил он вопрос, ища его взгляд.
– Потому что твоя жена – еретичка, – ответил тот, ухмыльнувшись. – И еще из‑за тебя.
Полностью сбитый с толку, Жоан последовал за процессией вместе с детьми, Льюисом и работниками книжной лавки до самой Королевской площади, к королевскому дворцу, который одновременно был резиденцией инквизиции. Через несколько минут двери за Анной закрылись.
Жоан был уверен, что арестуют его, даже его старших детей или кого-то из работников лавки, но Анну – никогда. Что же происходит?
– У него не могло быть доказательств вины книжной лавки, – сказал ему старый друг Бартомеу, когда пришел навестить их. Жоан принял его на верхнем этаже дома – там, откуда увели Анну.
– Ему не нужны доказательства, – ответил Жоан. – Он надеется получить признания под пытками.
– Он не был уверен, что вы сознаетесь даже под пытками, – продолжал Бартомеу. – Кроме того, обвинение в ереси хуже, чем обвинение в торговле запрещенными книгами. Тебя трудно назвать еретиком: он знает, что ты старый христианин и что, несмотря на смерть Гуалбеса, суприор и монахи монастыря Святой Анны защитили бы тебя, как если бы ты был одним из них. Анна же – дочь новообращенных.
Дни текли, а Жоан ничего и не узнал ни об Анне, ни о том, в каком состоянии находилось ее дело. Ведение всех дел было секретным, а свидетели обвинения – анонимными. Жоан знал только то, что сказал ему Фелип, а потому все больше и больше отчаивался. Жоан пытался подкупить тюремщиков, но те, взяв деньги, лишь говорили ему, что заключенная хорошо себя чувствует, ничего больше. Бартомеу также не удалось раздобыть никакой информации, несмотря на встречу с губернатором и епископом: даже они не смогли ничем помочь, поскольку епископ передал свои полномочия инквизиции. А она была полностью закрытой и зловеще молчаливой.