— А как дочь твоя, Добромысл, ладно ли живут они с принцем франкским? — спросил волхв.
— Живут, — неопределённо махнув рукой, нерадостно ответил князь. — Недавно приезжала погостить и внуков показать, — голос его чуть дрогнул. — Лопочут по-немецки, муж не дозволяет словенской речи учить. Одно слово — чужие! Дочери по их закону веру латинскую пришлось принять. Не могу зреть, — с болью вымолвил князь, — как кровь родная онемечивается, а поделать-то ничего не могу! В самое сердце, супостаты, ранили! Душу наизнанку выворотили!
— Дядя, как это муж не велит детям по-словенски речь? — вмешался в разговор Рарог. — Тогда и я своей жене не дозволю на немецком со мной говорить, пусть нашей речи обучается!
Старый волхв и князь с улыбкой переглянулись. Дядька одобрительно похлопал Рарога по плечу.
— Слышу слова не отрока, но мужа ободритского!
* * *
Прошло несколько лет
Князь Рарог в полном воинском облачении с болотным мечом на боку стоял перед своей храброй дружиной под княжеским штандартом: белым соколом на красном поле. С непокрытой бритой головы Рарога ниспадала длинная прядь волос, — признак знатности рода у всех варягов-руси. Справа от князя, чуть ниже, стояли его младшие братья, также в кольчугах, со щитами и мечами.
— Мужи ободритские, рарожичи! Нурманы напали на наших купцов. Давно такого не случалось, видать, решили, что коль князь молодой, так и опасаться возмездия нечего. Потому следует нам пойти и напомнить, что мы всё те же сыны Сокола.
Слава Перуну, богу-защитнику Прави!
— Слава, слава, слава!!! — троекратно громогласными криками ответили дружинники.
— По лодьям, братья! — зычно повелел молодой князь и глядел, как воины сноровисто занимают места в своих кораблях. — Трувор, ты за старшего во второй лодии, а ты, Синеус, замыкающим в охране.
— Опять в охране, — недовольно буркнул про себя младший рарожич с ещё юношеским пушком вместо усов, но противоречить брату не стал и побежал в конец каравана.
— Ререх! — услышал князь девичий возглас за спиной. Обернувшись, он узрел пламенеющие на ветру рыжие волосы своей жены, которая бежала к нему и махала рукой, а второй придерживала длинное платье. Подбежав, она обняла Рарога и быстро заговорила по франкски:
— Майн либер манн! Ихь верде ауф дихь вартен!
— Нет, Ружена, скажи по-русски: «Я буду тебя ждать!»
— Йа буду тьебя шдать, — с сильным франкским выговором медленно вымолвила регина.
— Ну вот и славно, пока вернусь, постарайся научиться, гляди, как у твоего охоронца Вольфганга ладно выходит, борзо речь славянскую ухватил.
— Корошо, мой король, я будеть старайтся, — утирая выступившие слёзы, ответила девица.