– Сложить оружие! – раздался повелительный окрик.
Сереге очень не хотелось биться с одним мечом, без шлема, без щита, против сомкнутого строя копейщиков. Даже если он разорвет этот строй, завалит одного-двух – остальные насадят его на жала. Эти ребятки – не ополченцы, а профи. Эк они ловко взяли их в кольцо! Может, если удастся отобрать щит…
– Ох-хой! – зычно выкрикнул Устах.– Братья-варяги! Кто слышит меня! Помощи!
К немалому удивлению Духарева, два из четырнадцати щитов тут же опустились, и Серега увидел загорелые длинноусые физиономии.
– Чего орешь? – буркнул один.– Чего хочешь?
– Правды хочу, брат-варяг! – крикнул Устах.
Еще один щит опустился, но на этот раз за ним обнаружились не варяжские усы, а бритая нурманская рожа.
– Иень! – гаркнул нурман.– Хорош болтать! А вы… Считаю до трех. Раз!..
– Вот, Иень! – без насмешки, грустно проговорил Устах.– Убей брата, раз нурман велит.
– Два!..
Иень выругался, адресуясь главным образом к «братьям-варягам», но вышел из строя и присоединился к Сереге и Устаху.
– Иень! – грозно выкрикнул нурман.– Ты присягнул!
– Я варяг! – мрачно отозвался воин.
Второй варяг, колебавшийся, после этих слов тоже покинул строй. Теперь их щиты прикрывали Духарева и Устаха.
В строю образовались две бреши, одну из которых тут же заткнул Свейни, вторую…
А во вторую ввалились сразу четверо варягов!
– Кто звал? – гаркнул один из них, с квадратной фигурой, с квадратной физиономией и синими, как у Устаха, усами.
– Я! – отозвался Устах.
– Мы пришли! – с достоинством произнес синеусый.
Это был тот самый варяг, которого Духарев видел на борту лодьи с крылатым псом.
Нурман, уже собравшийся сказать: «Три!», вместо этого выкрикнул злобно:
– Вы будете наказаны! Я – большой десятник смоленского посадника Фрелафа!
– Ишь ты, баранья шишка! – нагло ухмыльнулся синеусый.– А я – сотник князя полоцкого Роговолта! Посыл от князя к воеводе Свенельду. Ты мне не указ! – И продолжал насмешливо: – Я видел там дохлого нурмана. Кто его завалил? Ты? – Он обращался к Устаху.
– Я,– ответил Духарев.– Он назвался здешним сотником,– добавил Серега, потому что ему показалось: нехорошо говорить об убитом воине так пренебрежительно, и еще потому, что он считал себя обязанным предупредить нежданного заступника.– Я благодарю тебя за помощь, брат, но, может, тебе не стоит вмешиваться? Смоленский посадник…
– Смоленский посадник пусть вылижет жопу моей кобылы! – пренебрежительно отозвался синеусый.– Я – Гудым.
– Я – Сергей,– Духарев слегка поклонился.
– Я видел тебя,– негромко произнес Гудым.– На пристани. У тебя степной конь.