Духарев, впрочем, тоже изрядно устал, повалился на солому и подумал, что было бы совсем недурно выкурить сигаретку. Вообще-то Серега не курил, но была у него невинная привычка: потрахавшись, выпить бутылочку светлого пивка и подымить стрельнутой у подружки какой-нибудь «кэмэл-лайт».
Пока Духарев мечтал, блондиночка немного оклемалась и принялась со всей тщательностью вылизывать ему живот… и ниже. Причем именно вылизывать, а не… нечто большее. Серега не протестовал. В конце концов, он заслужил.
Одевала его блондиночка тоже собственноручно. Красные плавки попыталась заначить, но Серега не позволил. Где он другие возьмет?
Расставались они очень мило. Красотка, густо краснея, потупившись и с разными нежными словами типа «мой бычок», Духарев – сдержанно, поглаживая мягкую спинку.
Смущение красотки закончилось, когда она отперла дверь сарайчика и обнаружила добрую дюжину малолеток, не успевших отлипнуть от щелей в стенках.
«А я-то решил, что она выдохлась»,– подумал Серега, не без восхищения наблюдая, как бабенка, взбивая пыль, размахивая подвернувшейся хворостиной, мчится за улепетывающей со всех ног любознательной молодежью.
«Делу время, потехе час»,– подумал Духарев и отправился разыскивать Мыша, чтобы предложить названому братцу пообедать.
По пути Серега вспомнил о Сладе, о том, что городок маленький и велика вероятность, что о Серегиных «подвигах» могут рассказать и Мышовой сестренке. Почему-то от этой мысли замечательное настроение у Духарева стало чуточку менее замечательным.
Глава 22,
в которой подтверждается старое правило: если дела
идут хорошо – жди неприятностей, если дела идут очень хорошо – жди больших неприятностей
Лафа кончилась. В город вернулся Скольд.
От Чифани примчался заполошенный пацаненок.
«Княжий наместник зовет!»
Пошли.
Чифаня, один, без Сычка, ждал у Детинцовых врат.
– Что стряслось? – спросил Духарев.
– Посыл ко мне прибежал от Скольда,– мрачно сообщил Чифаня.– Желает, мол, наместник, чтоб явились пред его очи устроители неподобающих игрищ.
– И что теперь? – глуповато спросил Серега.
– Поглядим,– буркнул Чифаня, отводя глаза.– Может, и обойдется…
«Боится,– подумал Серега.– Мог бы сказать: во что ты меня втянул? Не скажет. Гордый».
Деревянные стены Детинца уже примелькались Духареву, стали такими же знакомыми, как месяц назад – площадь перед метро «Балтийская». А вот внутри он с того, первого, раза больше не бывал.
Ворота, так же как и в тот раз, были приотворены. Их никто не охранял, в отличие от городских. Понятно почему. Большой вражеский отряд незаметно не подберется, а малого Скольдовой дружине бояться стыдно.