– Он признал свою вину! – торжественно провозгласил Стайна. – Овида! Что гласит Закон?
– Постойте! – сквозь толпу протискивался Ахвизра с двумя герулами. Они приволокли кого-то, с расквашенной физиономией. Приглядевшись, Коршунов не без труда узнал в избитом того мужичка «в войлочной шапке». Но сейчас головного убора на нем, конечно, не было.
На герулов народ взирал неодобрительно, на мужичка – с интересом.
– Ты, Стайна, служишь ромлянам! – гаркнул Ахвизра.
Мирный вождь прищурился и скривил губы в усмешке. Он не собирался оправдываться. И это была верная политика, потому что народ встретил заявление Ахвизры без доверия. Смешками.
Но Ахвизра уступать не собирался.
– Вот этот человек взял у тебя послание для ромлян! – заявил Ахвизра. – Он этого не отрицает. А ты?
– Что – я? – Глазки Стайны совсем утонули в сале щек.
– Ты не отрицаешь, что дал этому человеку послание, чтобы тот передал его герулам, а те – ромлянам? Вот это послание! – Ахвизра взмахнул над головой трофейным манускриптом.
– Где ты это раздобыл, Ахвизра? – спокойно спросил Стайна.
– Я дал ему! – заявил Скулди. – Я отнял его у твоих посланцев и отдал его Ахвизре. Ты предатель, Стайна! Этот человек, – Скулди пнул избитого, – сказал, что получил его от тебя! И не раз получал! Ты предупредил ромлян о великом походе! Ты повинен смерти, Стайна!
Толпа отреагировала очень неодобрительно, и Ахвизра похлопал Скулди по плечу: притормози немного.
– Не тебе, герул, решать на нашем тинге! – заявил Стайна.
– Ты прав, – неожиданно поддержал его Одохар. – Но мне хочется услышать, Стайна, что написано в этом послании. Ты ведь не отрицаешь, что это твое послание? Или отрицаешь?
– Не отрицаю, – охотно согласился Стайна.
«Уж очень легко согласился, – подумал Коршунов. – Потому что он уверен, что мы не сможем прочесть написанное? Или потому, что в письме не содержится никакой компрометирующей информации».
– Да, я знаю, что написано в этом послании, – сказал мирный вождь. – Потому что его писала моя тиви Стайса, а я говорил ей, что писать. И ты прав, Ахвизра, это послание ромлянину. Моему рабу-ромлянину, который торгует моими товарами и тем, что принадлежит бургу. В нем написано, что мой раб должен продать и что должен купить. Ты сказал, Ахвизра, что я служу ромлянам. Но ты ошибся. Это мой раб-ромлянин служит мне. Пусть тот из вас, кто способен прочесть послание, сделает это и тем докажет мои слова. – Он неожиданно повернулся к Скулди: – Я слыхал, что ты, герул, знаешь по-ромлянски и по-эллински. Читай же!
– Я не умею читать их руны, – неохотно признался Скулди. – Язык понимаю, да. И ромлянский, и аттическое наречие, на котором говорит твоя тиви. Но рун не знаю.