– Насколько я понимаю, ваше величество, – ответила фламандская вдова, – ваш сын – тот, что стоит рядом вон с тем Геркулесом, слева от него, и смотрит на меня такими испуганными глазами? Почему он меня боится? Разве я похожа на чудовище?
Адельгейду передернуло от ужасного языка гостьи. Провансальцы вообще не отличались куртуазностью, должно быть, поэтому их язык разительно отличался от наречия западных франков и был ломан, отрывист и порою криклив.
– Это у него пройдет, – постаралась не гасить улыбку королева, бросив взгляд на Роберта, – ведь он еще не имел счастья видеть вас близко и говорить с вами.
Не уловив скрытой иронии в голосе собеседницы, гостья любезно улыбнулась, показав при этом неровные, не первой свежести, огромные, как у лошади, зубы и предложила:
– Давайте подойдем, я хочу поздороваться с ним.
– Ничего не имею против, ибо ваше желание вполне согласуется с моим, – ответила Адельгейда.
К тому времени юный король под руководством Можера и Рено уже несколько справился с робостью. Святой отец добавил к тому же, что так угодно Господу. Услышав о воле небес, Роберт тотчас воспрянул духом.
Можер в связи с этим не преминул заметить:
– Ваше преподобие, будьте так добры, не оставляйте короля Франции без внимания и нравоучительного слова. Клянусь сапогом моего прадеда, ваши духовные наставления действуют на юного монарха весьма благотворно.
И подмигнул Рено. Тот с улыбкой кивнул в ответ.
Тем временем к ним подошли в сопровождении франкской и фламандской знати обе королевы: нынешняя и будущая.
– Так вот он каков, юный король! – оскалила верхний ряд зубов дочь италийского монарха. – Говорят, вам нездоровилось, государь? Надеюсь, теперь вам гораздо лучше и льщу себя надеждой, что именно ожидание приезда будущей супруги придало вам сил справиться с болезнью.
«Боже, кто учил ее такой бестактности? – подумала Адельгейда. – Она сыплет словами, будто рубит сплеча. На ее месте я бы вначале мило поздоровалась и робко протянула для пожатия ручку, не показывая при этом своих зубов».
Роберт побледнел, во рту у него пересохло. Он облизнул губы, собираясь ответить, что вовсе и не болел, но почувствовал толчок в бок и прикусил губу. Можер, догадавшись, не дал ему раскрыть рта. Но Роберт, кажется, и вовсе потерял дар речи, теперь из него не вытянуть и слова. Поняв это, Можер немедленно пришел ему на помощь.
– Мой брат, король Франции, изрядно продрог на ветру, поджидая невесту, – кисло улыбнувшись, ответил он Сусанне. – По правде говоря, ей надлежало бы по приезде выразить сожаление по поводу своей задержки, а еще лучше попросить у монарха прощения за то, что ему пришлось ждать. Что касается ваших слов, то позволю себе заметить, что короли Франции не привыкли к столь вольному к ним обращению, не зная при этом даже имени того, кто с ними говорит. Запомните это на будущее, мадам. А также знайте впредь, что, пока вы не королева, то не имеете права раскрывать рта раньше его величества короля. Надеюсь, государь, – Можер повернулся к Роберту, – я ничего не упустил из того, что вы хотели, но не успели сказать своей невесте?