В пакете лежало три предмета.
Маленький пластиковый конверт, запечатанный клейкой лентой, карта и черный кожаный мешочек восьми дюймов длиной.
Репортер провел ладонью по коже.
Внутри находилось что-то легкое, тонкое и металлическое.
Он развязал бечевку и вытащил ключ.
Этот ключ был примерно шесть дюймов длиной, и один из его концов был украшен тремя звездами Давида. Мастер-ключ. Свое название он получил из-за того, что на его конце имелось несколько зарубок, которые цепляются за кулачок механизма замка. Теперь такие ключи встречаются редко. С самого детства Том помнил, что именно таким открывали синагогу во время церемоний. Но тот ключ был железным, а этот – из бронзы, и его поверхность совершенно не потускнела за прошедшие годы.
Затем Саган взял конверт и приоткрыл дверцу машины, чтобы впустить свежий воздух. Неловкими пальцами он снял клейкую ленту и вскрыл конверт. Внутри лежал сложенный втрое листок бумаги. Текст на нем был напечатан с одним интервалом.
«Если ты читаешь это письмо, сын, значит, ты вскрыл мою могилу. Я последний левит. Нет, я не рожден в Великом доме – меня избрали. Первый из нас, Иосиф Бен Ха Леви Хаиври, Иосиф, сын Левия на иврите, стал левитом по воле Христофора Колумба. В те времена Иосифа знали как Луиса де Торреса. Он был первым евреем, поселившимся в Новом Свете. И с тех пор линия наследования нарушена – каждого следующего левита назначал предыдущий. Меня выбрал твой дед, саки, а деда – его отец. Я хотел сделать тебя своим преемником и учил обычаям нашего народа, я мечтал доверить тебе мою тайну. Когда ты рассказал о своем намерении отказаться от иудаизма, я испытал опустошительную боль. Я собирался поделиться с тобой своим знанием, но твое решение делало это невозможным.
Ты считал меня сильным и несгибаемым, но на самом деле я был хрупким и слабым. А самым ужасным было то, что гордость не позволила мне с тобой помириться. Мы скорбели о твоем переходе в христианство, словно ты умер, и для меня так оно и было. Я мечтал, чтобы ты стал, как я, левитом, но ты выбрал иной путь. Евреев осталось совсем мало, сын. Мы не можем их терять. Я не знаю, известно ли тебе, что Элли теперь – одна из нас. Ее переход в иудаизм меня порадовал, хотя я прекрасно понимал, как он огорчил ее мать. Элли сама пришла к нашей вере и добровольно приняла иудаизм. Я никогда не оказывал на нее давления. Она искренна и благочестива. Но левит должен быть мужчиной, а я не смог найти достойного кандидата. Поэтому я уношу доверенную мне тайну в могилу. Насколько я понимаю, только ты или Элли имеете право вскрыть гроб. Так что теперь я передаю тебе то, что мне известно.