— И какой урок, по-твоему, я хотел дать тебе вчера? — почему-то прохрипел он. Не прошептал, а именно прохрипел. Оборачиваться она не рискнула, не уверенная, что подозрительная влага удержится в глазах, и не прольется по щекам.
— Я бы назвала его «уроком хороших манер», — она постаралась насмешливо улыбнуться. — Ну или «не говори правды в лицо разгневанного мужчины». Про то, что злить пьяного нельзя, я итак знала, но видимо повторение мать ученья. Но это всё неважно. Чтобы ты не пытался доказать или показать: разницу там между изнасилованием и обычным сексом, или насколько ты страшен в гневе… Вчера я хорошо уяснила и другое. — Сморгнув несколько раз, она все же посмотрела ему в глаза. Он молча ждал, глядя на неё взглядом побитой собаки. — Я поняла, что ты способен на все, лишь бы сломить мое сопротивление, сломать меня. И знаешь, чего я сейчас боюсь? Нет, не насилия, и даже не побоев, хотя ты и грозился вчера. Боюсь, что в следующий раз или через раз, ты просто отдашь меня своим людям. — Он был в шоке от её предложения, но Лина все равно продолжила свою мысль. — Пусть ты и не грозился никогда, но вчера ты им устроил прекрасное порнографическое шоу с моим участием, демонстрируя меня во всей красе. Да, я понимаю, что потом ты и сам побрезгуешь до меня дотронуться, но…
— Хватит, — прошептал он почти умоляюще. И почему ему сейчас так больно? Всего лишь от её мыслей и предположений, что были так нелепы и одновременно страшны до ужаса. Потому что Лина-то в их верила. — Прекрати. Я бы никогда, никогда так не поступил с тобой.
Лина вновь горько усмехнулась и отвернулась. Выдохнув, чтобы притупить боль что огнем выжигала его внутренности, он обхватил её лицо ладонями, заставляя смотреть ему в глаза.
— Прости. — прошептал Дима, вглядываясь, казалось, в её душу. Он приблизился и нежно и осторожно поцеловал её. Как и утром она забилась в его руках пойманной птичкой, упорно продолжая попытки освободиться. И опять он не обращал на это внимания, его губы просили, умоляли ответить, но так и не дождавшись отклика, отодвинулись. Она не закричала, только потому что в его взгляде появилась какая-то мрачная решимость. Выдохнув, он буквально выдавил из себя. — Ты свободна.
Лина уставилась на него, не сразу поверив в услышанное. Переспросить она не решилась. Просто молча отодвинулась и, бросив быстрый взгляд на Машу (ребенок так и плюхался в бассейне), поднялась. Направившись к коттеджу, краем глаза заметила, что Дима последовал её примеру, но предпочла проигнорировать его. Уже в доме около лестницы их пути разошлись.