Но он, видимо, не хотел ее принимать и снисходительно смотрел на меня, как бы говоря о неуместности иронического скептицизма, когда разговор идет о серьезных вещах.
— Оставьте металлы! — небрежно махнул он рукой. — Помогите мне искать новую смолу для пластмассы, если ваши аппараты на это способны. Где-то здесь поблизости залегает совсем особенная горная смола, а я не могу ее выследить.
— Видите ли, товарищ Онегин… — осторожно начал я.
— Омегин, — мрачно поправил он.
Я извинился и сказал ему, что задание нашей экспедиции согласовано с Институтом редких металлов, но Омегин не дослушал.
— Опять металлов! — загромыхал он басом, уже не сдерживая своей досады. Да знаете ли вы, что можно сделать из этой смолы, которую я предлагаю вам искать?
Он быстро вытащил из кармана оранжевый диск, затем геологический молоток и передал их мне.
— Вот, — закричал он, — бейте, колите «хрупкую пластмассу», можете греть ее и морозить, травить кислотами и щелочами, строгать и пилить. Она не ржавеет. Она… — тут Омегин остановился и закончил почти шепотом: — она вечная. Из нее можно памятники делать. Помните стихи? — Он привстал и с чувством продекламировал: — «Металлов тверже он и выше пирамид». Разве это не мечта о пластмассе, мой молодой коллега? Как вы думаете?
Омегин усмехнулся и грузно сел. Табуретка жалобно пискнула и покачнулась.
— Разве это материал? — пренебрежительно сказал гость, придерживая покосившуюся ножку. — Из пластмассы можно сделать такое кресло, которое будет в десять раз прочнее и в десять раз легче этой колченогой табуретки.
— И в сто раз дороже, — не удержался я.
— Ну, это еще как сказать, — возразил Омегин. — Погодите годик, другой, тогда увидите. Ну, колите, бейте ее, — вдруг вспомнил он о переданном мне образце пластмассы.
Я неловко стукнул молотком по диску. Он остался целым, не было даже царапины. Не успел я положить молоток на место, как из-за спины моего гостя просунулась голая волосатая рука, взяла молоток и со всего размаху стукнула по кружку.
Омегин изумленно взглянул на меня.
— Сандро Беридзе, — услышал он за спиной голос нашего техника и с некоторым смущением пожал протянутую руку. Так оригинально представился гостю Сандро.
Кряхтя и вздыхая, Омегин повернулся, чтобы посмотреть на него, и увидел у входа в палатку уже не одного, а двух невольных свидетелей своего горячего выступления в защиту пластмассы.
— Омегин, — хмуро поклонился он, пожимая руку Андрею. — Значит, металл будете искать? — спросил наш сосед, уже обращаясь ко мне.
Он поднялся во весь свой огромный рост, касаясь головой верха палатки.