Но Брэм хватает меня за руку и тянет назад, ближе к себе.
— Полегче, мамочка, — шепчет он мне на ухо. Я позволяю ему удерживать себя, и мы наблюдаем, как Ава берет шарик и бросает его обратно в мальчишку. Он попадает в грудь, и она хмурится, а потом идет к другой стороне ямы, где к ней подлетает девчушка с красными косичками.
— Он не очень-то отличается от тебя, — бормочу я, мой пульс возвращается к нормальному.
Брэм до сих пор держит мой бицепс, затем отпускает его, скользя пальцами вниз по моей коже, я начинаю понимать, что он хочет взять меня за руку. Но тут он убирает руку.
— И Ава, как и ее мама, отлично знает как вести себя с такими мальчишками как я. Пойдем?
Я понимаю, что если мы останемся здесь, в детской комнате, мы ничего не успеем. Я наблюдаю, как приходят другие мамы, оставляют детей и спешат в магазин, словно не могут дождаться остаться одни, без детей. Я настолько привыкла к тому, что Ава всегда рядом, мне тяжело, когда ее нет. Но это хорошо для нее и хорошо для меня. Во всяком случае, так должно быть.
Я улыбаюсь Брэму, и мы идем вверх по лестнице в другую часть магазина.
— Итак, — Брэм изучает план магазина, ища начало экспозиции гостиных. — Какой диван ты ищешь?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Дешевый. — Я смотрю на огромный диван перед нами. — Небольшой. И тот, который не так уж легко порвать,
Брэм падает на диван и кладет ноги на журнальный столик, чувствуя себя прямо как дома.
— Ну, не хотелось бы тебя разочаровывать, но IKEA славится не своим качеством, нет. Дешевизной, да.
Но я его уже не слышу. Вместо этого мои глаза останавливаются на его носках. Это снова они, уродливые коричнево-желтые с лохнесским чудовищем.
— Ладно, — кивая на них, говорю я, — я уже второй раз вижу их на тебе. Что с ними?
Он смотрит на свои щиколотки так, будто удивлен увидеть их там.
— Ты про эти? Счастливые носки. — Но когда он улыбается мне, в его глазах есть что-то тяжелое. Это тот взгляд, который я вижу достаточно редко, мне сразу же хочется проанализировать его, выяснить, что он значит, хотя знаю, я не должна этого делать. Я королева отклонений, а этот взгляд говорит мне, что он заставит меня поволноваться.
Вместо этого я говорю.
— Настолько счастливые? Они самая уродливая вещь, которую я видела. Они не очень-то смотрятся с этим нарядом.
Темнота в его взгляде уходит, и он насмешливо смотрит на меня.
— Ты интересуешься тем, что я ношу?
— Раньше это было моей работой, — говорю я. — В смысле, я одевала манекены, но уверена, это были самые стильно одетые манекены в мире.
— Охотно верю, — говорит он. — Для женщины, у которой не так много денег, ты знаешь, как заставить себя выглядеть на миллион долларов. — Он встает с дивана, я вроде как в шоке от его комплимента. Верите вы или нет, это значит для меня больше, чем он думает. Несколько лет назад, когда это было круто и приносило доход, у меня был модный блог, я так гордилась тем, как одевалась. А теперь это кажется таким не важным.