На мгновение оба они – и Этельред, и Алдхельм – боролись с искушением обвинить меня в трусости. Я видел это по их лицам, но и они увидели на моем лице нечто такое, что заставило их передумать.
– Ты всегда любил язычников, – с глумливой улыбкой сказал Этельред.
– Я так их любил, – сердито проговорил я, – что провел два корабля через разрыв в мосту в темноте ночи!
Я показал туда, где торчали зазубренные обломки опор моста.
– Я привел людей в город, кузен, и взял Ворота Лудда, и выдержал у ворот такую битву, которую никогда не хотел бы выдержать снова. И в этой битве я убивал для вас язычников. И – да, верно, я их люблю.
Этельред посмотрел на брешь в мосту. Там непрерывно взметались брызги, вода падала в разлом с такой силой, что древний деревянный настил дрожал, и до нас доносился гулкий шум реки.
– Тебе не приказывали являться сюда на кораблях, – негодующе заявил Этельред.
Я знал – мои поступки возмущают его потому, что могут уменьшить славу, которую он ожидал обрести, взяв Лунден.
– Мне приказали вручить тебе город, – ответствовал я. – Ну так вот он!
Я показал на дым, плывущий над холмом, над которым звенели крики.
– Твой свадебный подарок, – сказал я с издевательским поклоном.
– И не только город, господин, – обратился Алдхельм к Этельреду, – но и все, что в нем находится.
– Все? – переспросил Этельред, словно не мог поверить в такую удачу.
– Все, – жадно проговорил Алдхельм.
– И если ты благодарен за это, – угрюмо перебил я, – тогда благодари свою жену.
Этельред круто обернулся и уставился на меня широко раскрытыми глазами. Что-то в моих словах удивило его, потому что он выглядел так, будто я его ударил. На его широком лице читалось недоверие и гнев. На мгновение он лишился дара речи.
– Мою жену? – в конце концов переспросил он.
– Если бы не Этельфлэд, – объяснил я, – мы не смогли бы взять город. Прошлой ночью она дала мне людей.
– Ты видел ее прошлой ночью? – недоверчиво спросил он.
Я посмотрел на Этельреда, гадая, не сошел ли он с ума?
– Конечно, я видел ее прошлой ночью! Мы вернулись на остров, чтобы погрузиться на корабли! Она была там и пристыдила твоих людей, заставив их отправиться со мной.
– И она заставила господина Утреда дать клятву, – добавил Пирлиг, – клятву защищать Мерсию, господин Этельред.
Этельред не обратил внимания на слова валлийца. Он все еще смотрел на меня, но теперь смотрел с ненавистью.
– Ты погрузился на мои суда? – От гнева и ненависти он едва мог говорить. – И ты виделся с моей женой?
– Она сошла на берег с отцом Пирлигом.
Я не имел в виду ничего особенно, когда это сказал. Я просто доложил, как все было, в надежде, что Этельред восхитится своей женой, ее порывом. Но едва я заговорил, мне стало ясно – я совершил ошибку. Одно биение сердце мне казалось, что Этельред меня ударит, такой неистовой была ярость, внезапно отразившаяся на его широком лице, но потом он совладал с собой и зашагал прочь. Алдхельм поспешил за ним. Он ухитрился догнать моего кузена достаточно быстро, чтобы с ним поговорить. Я видел, как Этельред сделал взбешенный, небрежный жест, и Алдхельм вернулся ко мне.