– Ты отправишься в Бемфлеот? – с надеждой спросил Пирлига Альфред.
Валлиец покачал головой.
– Господин король, у этих язычников есть причины меня ненавидеть. Следует послать не меня. Однако господин Утред, – Пирлиг показал на меня, – сделал одолжение Эрику Тарглисону.
– Какое одолжение? – быстро спросил брат Ассер.
– Я предупредил его насчет предательского нрава валлийских монахов, – ответил я.
По церкви прошелестел смех, а Альфред бросил на меня неодобрительный взгляд.
– Я позволил ему увести из Лундена его корабль, – объяснил я.
– Одолжение, которое сделало возможной нынешнюю несчастную ситуацию! – заявил Ассер. – Если бы ты убил Тарглисонов, как и должен был сделать, мы бы сейчас не собрались здесь!
– Что нас сюда привело, так это глупые проволочки на Стуре, – ответил я. – Если ты собираешь жирное стадо, то не оставляешь его пастись рядом с волчьим логовом!
– Довольно! – резко проговорил Альфред.
Этельред трясся от гнева. До сих пор он не проговорил ни слова, но теперь повернулся в кресле и показал на меня. Он открыл было рот, и мне хотелось, чтобы он дал мне сердитый ответ, но вместо этого кузен резко отвернулся, и его вырвало. Приступ был внезапным и жестоким. Этельред опустошил желудок густой вонючей струей. Он дернулся, когда рвота шумно выплеснулась на помост.
Альфред в ужасе наблюдал за этим. Алдхельм торопливо шагнул в сторону. Некоторые священники перекрестились.
Никто не заговорил и не шевельнулся, чтобы помочь Этельреду.
Казалось, рвота утихла, но потом он дернулся снова, и из его рта вырвалась еще одна струя. Этельред сплюнул остатки, вытер губы рукавом и с бледным лицом, закрыв глаза, откинулся на спинку стула.
Альфред наблюдал за внезапным приступом зятя, но теперь снова повернулся лицом к залу, ничего не сказав о произошедшем. У стены топтался слуга, ему явно хотелось прийти на помощь Этельреду, но он боялся ступить на помост.
Этельред слегка застонал, держась одной рукой за живот. Алдхельм уставился на лужу рвоты, будто никогда в жизни не видел ничего подобного.
– Господин Утред, – нарушил король неловкое молчание.
– Господин король, – отозвался я, поклонившись.
Альфред нахмурился, глядя на меня.
– Кое-кто говорит, господин Утред, что ты слишком дружески относишься к норманнам?
– Я дал тебе клятву, господин король, – грубо ответил я, – и подтвердил ее перед отцом Пирлигом и вновь – перед твоей дочерью. Если люди, которые говорят, что я слишком дружески отношусь к норманнам, желают обвинить меня в нарушении этой тройной клятвы, я готов встретиться с ними на расстоянии длины меча там, где они пожелают. И они встретятся с мечом, который убил больше норманнов, чем я в силах сосчитать.