«Р-руф-грр!» — тихо рыкнул Дуремар, и Пуфик снова ткнул меня в ладонь носом; вожак, мол, зря будить натруженный народ не станет. Я знал этот рык Дуремара, он означал, что в округе появилось что-то подозрительное. Дома он ночами дремал под окном нашей спальни, которое выходило на дорогу в сторону совхозной усадьбы. Огни вездехода зимой видно далеко, километров за тридцать. И Дуремар всегда, заметив огонь, произносил свое неизменное «Рруф-грр!». Если мы стукали в ответ по стеклу — слышим и видим! — он успокаивался. Если нет — минут через пять повторял сообщение. Пока не среагируем.
— Слышу, — прошептал я и осторожно полез к выходу.
— Дурёмик уже третий раз оповещает, — сказала жена. — И Огурец поет минут десять.
— Не спишь?
— Разбудили, вот и слушаю.
Заворочался сын. И в этот момент над палаткой, над тундрой и горами разнесся далекий, низкий голос: «О-о-оу-у-уоо!»
Волчий крик. Большинство людей слышало его только в фильмах, а записывающая аппаратура дает слабое представление о колоритности волчьего голоса. На основном фоне, сложенном из звуков О и У, возникают и гаснут множество других, но они переплетаются в таких сочетаниях, что изобразить общий строй лично я не могу, по крайней мере на бумаге. Да в любом изображении исчезают удивительная певучесть и жуткое, завораживающее очарование. Гипноз волчьего голоса действует на человека, наверное, так же, как взгляд удава на мелкую живность. А если бы у человека, помимо его воли, при восприятии этого голоса не освобождался из глубоких тайников сознания оставшийся с первобытных времен дремучий, неподвластный разуму ужас, выключающий зачастую аналитические устройства — музыка волчьего голоса показалась бы ему, уверен, красивой. Говорят — тоскливый вой. Но вот мы редко слышали в волчьем голосе тоску. И на сей раз он был энергичен и решителен. Деловой, умный голос.
«О-о-у-у-ю-у-у!» — снова поплыло над снегами.
Пуфик еще раз ткнул носом ладонь, а жена поймала и сжала вторую руку.
«Й-ю-ю-у-у!» — прозвучало в ответ.
В палатке, обложенной снегом, невозможно определить направление источника звука. Просто чувствовалось, что голоса звучат с разных сторон. Вроде откуда-то сверху. С верхних горных террас, наверное.
К голосу Огурца прибавился высокий прерывистый визг Шушки. Даже Прекрасную Даму напугали.
— Пойду гляну. — Я расстегнул входной клапан, вылез наружу.
Мороз поджимал. Звезды на юге мерцали стеклянной зеленью, а в северной части неба налились радужным светящимся соком и пульсировали красными, фиолетовыми, оранжевыми шарами. Вот-вот начнут лопаться. Луна уже ушла за горы на северо-западе, там висела бледная, почти белая дуга, а над головой, разделяя небо на две половины, с хрустом корчились горящие свитки таинственных небесных письмен — сполохи полярного сияния.