— Понимаю. А что, у них бывает много встреч с чуждым?
— Немало. Планета крайне неудачно для них расположена: в самом центре пояса жизни галактики. Кроме того, у соседней планеты-гиганта когда-то был населённый жизнью спутник. Но он давным-давно разорван на части приливными силами гиганта, и теперь астероиды с его замороженными бактериями то и дело бомбардируют Сенту.
— Интересно. Но вполне обычно.
— Сента вас ещё не поразила? — Роум немного огорчился. — Хорошо. А как вам это: все сенториане в возрасте шестнадцати циклов пьют особенную культуру микроорганизмов. Эти микроорганизмы встраивают свою ДНК в их хромосомы, и сенторианин приобретает какую-либо необычную способность, в зависимости от вида микроорганизма. У них есть провидцы, телекинетики, крылатые люди…
— Насколько сильные провидцы?
В зеркале стекла иллюминатора Ардин видел, что от его строгого по — военному тона Роум снова смешался.
— Это нам неизвестно. Сента запрещена для посещения. Но известно, что до выхода в космос и какого-то соперничества с нами они далеки технически. Да и их умы пока поглощены идеей о том, что всё вне их мира — чуждое, опасное.
— Сента закрыта? Почему?
Роум нервно засмеялся:
— Вы всё время слышите только то, что хотите! Справьтесь по каталогу. Это всего лишь начальный, первый уровень секретности.
Лайнер повернул к маячку, под которым уже зиял перламутровый пролом пространства. Пассажиров слегка качнуло, и Роум воспользовался этим мгновением, чтобы приблизиться к Ардину.
— Вы — мужчина! — презрительно и с превосходством бросил он. — Чтобы ни вещали о стандарте единополости, сколько бы поколений ни воспроизводили на заводах без участия родителей — не это наша суть. Наша суть двойная, как у большинства существ Вселенной. Как у этих… сенториан.
— Что вам нужно от меня этим разговором? Переходите к сути, — он запнулся, глядя в удивительные глаза собеседника, и добавил, неуверенно: — Роума.
Кем бы ни воображал себя этот странный джийанин, он был отражением вселенского Света, как и все представители высшей расы чуждым делению на полы и половому размножению. Обращение к нему по женскому типу было оскорблением, но Роум не оскорбился, наоборот, выглядел польщенным. И сам Ардин был вынужден признать: так общаться с собеседником… цей… ему гораздо приятней.
Джийанка придвинулась ещё ближе.
— Вы такой же, как я. Странный. Я точно знаю, я проверила утром, — быстро-быстро заговорила она. Ардина неприятно кольнул сумасшедший блеск её глаз и нервическая резкость движений губ. — Вы отшатнулись с пути моей машины, хотя могли остановить ее одной рукой. Как я когда-то. А знаете, почему? Другие джийане не отшатнулись бы, уверенные в крепости брони костюма. Но вы и я… мы подсознательно знаем, что иные, не такие как остальные джийане. Мы чувствуем себя маленькими, слабыми, беспомощными иногда. Оттого порой пугаемся больших машин и громких звуков! Откуда такие страхи у властелинов Вселенной — вот вопрос, Ардин. И ещё… — с придыханием сообщила она явно давно заготовленную концовку: — Вам ведь тоже снятся сны? Настоящие. Яркие. Кошмарные!