– Конечно рад, – ответил «бедолага», – сколько же можно было ждать?
– Между прочим, мог бы сейчас тут и не сидеть…
– Витя, ну мы же договаривались с тобой на эту тему не говорить!
– Ладно… – протянул Виктор, – дело прошлое. Слушай, я смотрю, а ты неплохо так русский выучил. Почти без акцента говоришь!
– Да… Времени много было. Жаль, что ты мой язык не захотел учить.
– Еще чего! Нашелся тут учитель! Если б ты русский учить не стал, я б с тобой до сих пор не разговаривал, а не только первые десять лет. Ишь ты… Как ляпнешь что-нибудь, хоть стой, хоть падай.
Молодые люди помолчали, наблюдая за работой.
– По-моему, не там они копают. Разве не левее нужно, а? Смотри, там же камень вон тот вроде ближе был… – нарушил тишину Виктор.
– Нет, правильно всё. Только лопатами своими слишком… как это по-русски? Слишком лихо в землю тыкают.
– Тыкают… – передразнил его парень, – это мы вам навтыкали. А лопатой копают.
– А может, и не навтыкали, ты откуда знаешь?
– Здрасте, приехали! Как это откуда? Забыл, как мы вас гнали? Да и вообще, не может по-другому быть. Нашу страну кто только не пытался захватить! Ни у кого еще не получилось.
– Ладно-ладно, не заводись. Знаю я, – парень задумался на несколько минут. – Вить, мы с тобой, может, и не увидимся уже. Ты на меня зла не держи. Не я ту войну начинал. Ты ж знаешь, меня призвали. Я учителем был…
– Ой, не начинай! Все мы тут учителя да трактористы. Что ж ты тогда мне штык в живот воткнул?
– Война потому что, Вить. Если б не я, ты бы мне воткнул.
– Так я и воткнул.
– Ну вот поэтому и сидим тут.
Парни снова замолчали. Тишину нарушали лишь трое человек с лопатами, которые не спеша продолжали рыть яму.
– А мне у тебя не за что прощения просить, – произнес Виктор, – а на тебя я не в обиде. Поначалу шибко я на тебя злился, конечно. Дочку свою так и не увидел. Письмо получил от жены, а на следующий день ты тут… Хотя, кто его знает, может, если бы не ты, я б через неделю погиб? Тут дело такое… Война… В этом ты прав, конечно. Но ничего, – приободрился Виктор и похлопал Генриха по спине, – вот откопают нас сейчас, похоронят по-человечески, может, и с родными своими свидимся! Да, Генка?
– Виктор, я же просил тебя не называть меня так! Я – Генрих, а никакой не Генка.
– Да ладно тебе! Считай, семьдесят лет у нас… прожил, или как сказать? Пролежал. Значит, Генка уже! – засмеялся парень. – Слушай, а помнишь того, как его там? Которого три года назад выкопали? Ну вон там лежал он, у ручья!
– Фридрих?
– Да, точно! Так он так и продолжал свои «хайльгитлеры», да? Я ж не понимаю, о чем вы там с ним лопотали.