Эта куча железа перегородила трассу. А чёрные человеческие тени над пожарищем сделали круг в воздухе и рассыпались в разные стороны.
На шоссе солдаты, завербованные в глухих провинциях, побросав оружие, крестили лбы и грудь. Вдоль колонны семенил к горящей технике круглый в длинной сутане священник. Дрожащей рукою он держал перед собою крест. Что-то отчаянно кричал командир второй машины в голове армейской колонны. Но водитель этого грузовика, вопреки воле своего командира, развернулся и стал поперёк шоссе, перегородив дорогу другим, а сам вывалился из кабины и лежал рядом со своей машиной на гудроне, закрыв голову руками и шепча молитвы. Сзади, из хвоста колонны, параллельно первому ряду грузовиков на всей скорости промчалась техника с солдатами, ещё не испытавшими на себе мистический ужас. Стрелки этих экипажей, не спуская пальцев с курка, поливали огнём подошву холмов.
Туман исчез так же внезапно, как и появился.
Лихие вояки на всей скорости врезались в развороченную мешанину техники на шоссе. И теперь им оставалось лишь настороженно оглядываться: всё затихло в ночи.
Все, кто наблюдал за смельчаками из колонны, ахнули: красные щели-глаза блеснули во тьме на фоне неба, и с десяток Ангелов Смерти просто выдернуло из грузовика. Видно было, как трепыхаются тела аргентинских солдат, которых неведомая сила подтягивает вверх; через несколько мгновений они, как тряпичные куклы, мёртвыми свалились с высоты на своих товарищей. Кто-то отчаянный в грузовике выстрелил прямо в зенит, и вдруг ставшее различимым чёрное тело стало съезжать вниз, упал лёгкий шлем, и человеческая голова, слишком заметная своей белизной на угольно-чёрном фоне, неестественная, словно отделённая от туловища, эта голова дёрнулась, вися макушкой вниз. Телу не дали упасть. Дьявольский туман из ниоткуда мощными клубами закрыл свесившуюся белую голову, а затем, похоже, небо опрокинулось на машины у подножия холмов: раздался скрежет металла, и несколько боевых единиц Армии Аргентины просто расплющило, увеличив хаотичную мешанину техники. Шоссе перед холмами взорвалось светом на несколько километров: каждая армейская машина оказалась в потоке мощного светового конуса. Стало так ярко, что можно пересчитать иголки у кактуса.
Понимая, что видны противнику, как на ладони, солдаты Лос Анхелос запаниковали. Весь личный состав разделился на тех, кто стрелял, и тех, кто бросился бежать прочь, в спасительный мрак. Их расстреливали свои же, посылая вдогонку автоматные очереди. Расстрел бегущих Ангелов начался с машины ближе к хвосту колонны: там паренёк Такеда, слетев с катушек, повернул автомат в сторону бегущих и заорал: