Роберт поднялся на трибуны и устроился между двумя стайками хихикающих девчонок.
Он попробовал улыбнуться им. Ни одна не улыбнулась в ответ.
А церемония открытия уже шла полным ходом. Вначале мэр выразил благодарность губернатору. Потом поднялся губернатор и выразил благодарность профсоюзу учителей. Потом поднялись несколько учителей и выразили благодарность родительскому комитету. Потом родители, разразившись бурными аплодисментами, поднялись и выразили благодарность директрисе школы, госпоже Слейтер. И наконец, поднялась госпожа Слейтер и огромными ножницами разрезала длинную зеленую ленточку.
В это самое мгновение небо затянуло серыми тучами. И грянул гром.
Как странно, подумал Роберт. Всего минуту назад в небе сияло яркое солнце. И вдруг погода так резко изменилась. Собирался дождь.
К счастью, церемония почти закончилась. Финалом представления стало выступление оркестра данвичского колледжа – с трубами и барабанами. И знаменосцем. Ученики прошагали по полю, играя национальный марш «Звезды и полосы».
Роберт оглянулся, обводя взглядом трибуны и всматриваясь в лица. На стадионе было около четырехсот ребят, и мальчик предполагал, что рано или поздно кого-нибудь узнает.
Так и получилось.
Лучше бы он вообще никого не узнал.
«О, нет…»
Роберт немедленно отвернулся.
Но было уже поздно. Его заметили.
– Эй, Роберт! Это ты? Роберт Артур?
Роберт поверить не мог в то, что ему настолько не повезло. Гленн Торкельс? Единственный человек, которого он узнал в школе Лавкрафта, – и это Гленн Торкельс? Тот самый мальчишка, который мучил его все эти годы?
– Роберт! Я с тобой разговариваю!
Да, это точно Гленн Торкельс.
Роберт постарался не обращать на знакомого внимания. Мама говорила, что если не обращать внимания на хулиганов, то они рано или поздно оставят в покое. «Ага, конечно».
– Я знаю, что это ты, Роберт. У меня очень хорошая память. Я не забываю лица.
Что-то склизкое шлепнулось Роберту в затылок.
Роберт поднял руку и отлепил от шеи полупережеванного мармеладного червяка.
– Повернись и посмотри на меня.
Роберт знал, что Гленн добьется своего. Рано или поздно. Гленн всегда добивался своего. Роберт повернулся, и очередная мармеладка угодила ему прямо в лоб.
– В яблочко! – Гленн оглушительно расхохотался.
Он сидел на два ряда выше Роберта. Торкельс выглядел точно так же, как и в начальной школе, – только больше. На Гленне была та же камуфляжная куртка и те же потрепанные синие джинсы. Темно-русые волосы по-прежнему липли ко лбу, и все так же казалось, что Гленн стрижет их сам – тупыми ножницами. Торкельса дважды оставляли на второй год – в первом и в третьем классе, поэтому он всегда был самым крупным среди одноклассников.