Надо сказать, что за время пребывания на архипелаге я не потратил ни цента.
Вообще-то, искренне считал, что финансовые отношения урегулируем при окончательном расчёте. Теперь же предстояло решать, как жить дальше.
Бесспорно, остаться на острове рядом с прекраснейшей из женщин, весьма заманчиво. Но тут, сам собой вставал вопрос «нужности и полезности».
Я ведь не учёный. И, судя по всему, члены коммуны не нуждаются в одиозном космическом извозчике. По крайней мере, за всё время «сотрудничества» ни разу ни о чём не попросили.
Скорей всего, при их-то капиталах, пользуются услугами подставных лиц. И то, что не производят, или не получают с помощью синтеза, доставляется автоматически управляемыми субмаринами. Куда-нибудь в условленное место.
Ладно. Не моё это дело.
— О чём грустишь? — Спросила Лена, выйдя из воды.
Как показалось, немного насмешливо.
— Да так… — Вяло откликнулся я.
И заслонился от брызг срывающихся с её взметнувшихся веером волос.
— Ясно. — С разочарованной гримаской констатировала она. — Значит, всё же решил объявить вендетту?
Я мог бы объяснить, что «вендетта» — это кровная месть. Бывшая в ходу в не таком уж и далёком прошлом.
В данном же конкретном случае мысль о физическом уничтожении противников — последнее, что приходило в голову.
Самому бы живым остаться.
— Я же фигурально. — Хихикнула проказница. — В общем, как понимаю, пора воспользоваться правом на посещение арсенала.
Я удивлённо присвистнул.
Нет, то, что новые друзья отнюдь не ангелы небесные уже говорил выше. Но это, сугубо мужское, слово так обыденно прозвучавшее из уст юной красавицы заставило подумать о нереальности происходящего.
— Ты серьёзно? — Не удержался я.
— Вполне. — Лена невинно захлопала ресницами. — Или, воображаешь, что сможешь обойтись без моей помощи?
Вместо ответа я обречённо шмыгнул носом. Что-что, а в одиночку ворошить осиное гнездо очень не хотелось. К тому же, имея в распоряжении всего лишь совершенно не приспособленный для военных целей челнок.
Не говоря уже о более чем вероятной перспективе его лишиться. Что, в конечном итоге смерти подобно.
— Почему ты это делаешь? — Ощущая неловкость робко поинтересовался я.
— Не задавай глупых вопросов. — В голосе возлюбленной послышалась горечь. — Она отвернулась, отошла на несколько шагов и бросила. — Идиот!
Чувствуя себя не только подлецом, но и хамом, я тут же кинулся вдогонку. Надо ли говорить, что в этот вечер в красноречии мне не было равных. И, естественно, он завершился в постели.
Испытывая неловкость от проявленной накануне толстокожести, я был нежен как никогда. Часа в два ночи подруга, сыто мурлыкнула и блаженно закрыла глаза. Поняв, что прощён, я счастливо улыбнулся и погрузился в сон.