Может ли человек так измениться за десять лет? Пусть не за десять, пусть за восемь – я набросил пару лет на короткие встречи на кладбище, когда видел супругу стройной. Сейчас в ней без труда угадывался центнер. Может, что-то эндокринное и Лекарь прав?
Так я рассуждал, собирая на полу рассыпанные истории.
– Удивлен? – спросила она, когда мы сидели спустя пять минут с ней в тесной ординаторской и пили зеленый чай вприкуску с бутербродами. – Не тушуйся, говори прямо, мне не привыкать, ты никогда не умел врать. Удивлен?
– Есть немного, – признался я. – Скрывать не буду.
– Зато ведущий офтальмохирург клиники, – подчеркнула она. – В жизни всегда приходится чем-то жертвовать. Вот я и пожертвовала… внешним видом. Так вышло. Сейчас бы назад отмотать, да…
– В принципе, можно еще наверстать упущенное.
– Честно? Не знаю, как, – призналась она, помрачнев. – Когда несколько часов выстоишь на операции, такой аппетит появляется – жуть. Голодная я ничего делать не могу, я не человек, понимаешь, пустое место! Не забывай, что надвигается климакс, а после него нашего брата знаешь как раздувает? С ужасом смотрю в будущее.
– Вообще, как со здоровьем, Эль?
– Ты пришел, чтобы поинтересоваться моим здоровьем? – удивленно взглянула она поверх очков. – Это что-то новенькое. Впрочем, чему я удивляюсь, прошло десять лет.
– Вот именно, десятилетие кануло. Нашла себе кого-нибудь? – спросил я, поняв, что Лекарь снова обвел меня вокруг пальца.
– Ты неисправим, Корнилов… Тебе-то что с того, нашла кого-то или одна кукую? Чисто мужское любопытство? Чтобы разговор поддержать?
В этот момент в ординаторскую заглянула медсестра и сказала, что больной – в операционной. Эльвира кивнула, допила свой чай и, попрощавшись, покинула ординаторскую.
Ну, Лекарь, ну, сукин сын!
Выруливая между тесно припаркованными иномарками, я испытывал странную двойственность. С одной стороны, в душе была радость от встречи с бывшей женой. Никакой онкологии у нее нет и в помине, в монахини она также не думала записываться, после смерти дочери вроде как восстановилась. С другой, я понимал, что это уже не тот человек, с кем я когда-то делил хлеб и кров. Жизнь развела нас по разным пристаням. Общего будущего у нас никакого нет, мы оба это прекрасно понимали.
Покидая ординаторскую, Элька взглянула так, что у меня комок подкатил к горлу. Да, пристани сейчас разные, но прошлое-то одно!