– Ах, простите меня, доктор. Я забыл, что сегодня пятница. Мы как раз спорим, что делать с этим колодцем.
Аннибал устремил свой клюв на полуразрушенный колодец. Он казался совсем древним. – Что тут спорить? Засыпайте его, конечно.
– Именно это я и собирался сделать, – сказал архитектор, все ещё в нерешительности потирая бороду. – Но он до сих пор многое значит для верующих, мои каменщики каждый день отваживают паломников, которые приходят сюда в надежде на исцеление от чумы. Я думал сделать его частью интерьера, но Сабато говорит, что колодец окажется прямо под центральной частью свода. Ничто не должно отвлекать от его великолепия, так что, боюсь, от колодца придется избавиться.
Палладио взглянул вниз, куда смотрел Аннибал, и усмехнулся.
– Вы мой врач. Может, мне выпить этой воды? Воспользоваться панацеей, пока колодец не закопали навсегда?
Аннибал рассмеялся.
– Пожалуйста, дорогой друг, это не навредит вам, но и не исцелит. Когда приступите к своду?
– Сегодня.
Аннибал взглянул на небо – светло-голубое, испещренное крохотными белыми облаками. Как можно охватить это небо и заключить его под куполом? Но сегодня Аннибал верил, что возможно всё. Палладио справится.
Он взглянул на старика – вероятно, повлиял свежий воздух, но архитектор ещё никогда не выглядел так хорошо – цвет лица у него был ровным, дыхание размеренным, глаза блестели. Врач хотел спросить его о самочувствии, но произнёс нечто совершенное другое.
– Что означает ваше имя?
– Простите? – старик растерялся от неожиданности.
– Ваше имя. Палладио. Что оно означает?
– Его дал мне мой первый учитель, Джан Джорджо Триссино, – сказал Палладио. – Оно напоминает о мудрости Афины Паллады.
Аннибал улыбнулся. Сегодня всё забавляло его.
– Я ожидал нечто в этом духе. А ваше настоящее имя?
– Андреа ди Пьетро дела Гондола. Но людям легче запомнить Палладио. А я хочу, чтобы меня запомнили; особенно за эту церковь, – взволнованно произнёс он.
– Вас запомнят, – уверил его Аннибал. – Вы обязательно завершите свой шедевр. Вы достаточно мудры, чтобы следить за своим здоровьем. – Аннибал был доброжелательно настроен к Палладио, да и ко всему миру. Он даже вежливо ответил, когда лохматый чертёжник спросил про Фейру. Он был рад услышать её имя, рад говорить о ней.
– У неё все хорошо, – сказал врач, – она передает наилучшие пожелания вам обоим.
Ему хотелось поговорить о ней, повторяя снова и снова её имя; рассказать обо всем, что она поведала ему. Он извинился, торопясь уйти, чтобы не выдать себя, и помчался к трагетто так, словно дьявол гнался за ним.