Такой яд ей довелось видеть только однажды. Хаджи Муса когда-то предотвратил покушение на жизнь старого султана, обнаружив яд в преподнесенной ему бутылке английского эля. Врач показал Фейре споры в форме звезд, собранные из плодов варфоломейского дерева, которое растет на холмах Дамаска, и велел ей быть осторожней, потому что эти споры – один из самых смертоносных ядов: он не имеет вкуса, запаха и противоядия. Сначала жертва чувствует недомогание, но примерно через полчаса приходит в себя, словно ничего и не было, а потом происходит стремительное ухудшение, по мере того как споры начинают размножаться в организме, поражая печень и легкие и превращая внутренности в кашу.
Завороженная столь могущественным ядом, Фейра выпросила хромого кречета у сокольничих султана и скормила ему несколько спор. Он жадно съел их. Затем Фейра уселась на каменный пол в конюшне Топкапы и стала наблюдать за ним. Полчаса он падал на пол, катался и бил крыльями, пронзительно крича. Фейра хладнокровно наблюдала, а затем птица чудесным образом исцелилась. В течение следующего часа кречет чувствовал себя превосходно; он вел себя бойко, казалось, даже лапа у него перестала болеть. Но прежде чем Фейра успела окоченеть на каменном полу, он снова упал и почернел, глаза у него остекленели, он задыхался и мучился, пока она не свернула ему шею. Он лежал у неё на руках, теплый и на удивление легкий, голова свисала. На мгновенье Фейру обуяло дурное предчувствие; этот сокол уже никогда не поднимется над куполом Софии. Затем она, отбросив всякую жалость, разрезала его, прямо там, на каменном полу, скальпелем, который носила на поясе, и обнаружила, что его внутренности почернели от спор, органы истерзаны и превратились в кашу, так что невозможно было отличить один от другого.
Фейра стала быстро думать, пробегая мысленно все средства, какие знала, все, что у неё было на поясе. Ничто не поможет. Если бы она была здесь, Господь Всемогущий, если бы только она была здесь в тот момент, когда госпожа попробовала виноград, возможно, она смогла бы помочь. У неё было несколько масляных шариков тунгового дерева, которые, если их разжевать, вызывали мгновенную, обширную рвоту и очищали кишечник. Но даже тогда, когда появились симптомы, когда началось первое недомогание, уже тогда было слишком поздно. А кроме того, мрачно подумала Фейра, как напомнила ей Келебек, если бы она была здесь, то как кире Нурбану ей пришлось бы попробовать виноград, и теперь она тоже ждала бы своей смерти.
Фейра задумалась на мгновенье. Для госпожи уже слишком поздно – теперь надо подумать о тех, кого она ещё может спасти. Одалиски все были красавицы, девственницы, все они стоили немалых денег султану. Одалисок пощадят. «Оставьте нас – все», – голос её прозвучал резко, словно удар хлыста; она посмотрела им вслед.