На лице Огимли в этот момент было написано: «Послала же мне судьба этих недоумков!»
Он громко засопел, с отстраненно-многозначительным видом достал из кармана сотовый телефон, понажимал на кнопки и недоуменно завопил:
– Черт побери! Это что за дьявольщина?! Он не подает признаков жизни. Невероятно! Попробую еще раз.
Он снова надавил на кнопки и некоторое время вглядывался в монитор телефона. Мистер Трумэн так и не дождался результата и снова выдал по этому поводу серию отборных английских непечатных выражений. Он сунул металлоискатель в руки Эдвину, приказал ему продолжать поиски и направился к сталкерам, копошащимся на вершине соседней сопки.
– Пойду послушаю, чего он им там толкать начнет!.. – чуть слышно сообщил Захар, пригнулся и ушел в ближайшие заросли, держа в руке бинокль.
Гаврилин интуитивно ощущал, что ничего нового сегодня, скорее всего, уже не будет, тем не менее продолжил наблюдение за сталкерами. Судя по всему, они полностью утратили интерес к поискам архива и лишь для блезира вяловато копались на холме, создавали видимость работы.
Насколько мог расслышать Борис, парни уже всерьез начали обговаривать варианты досрочного отбытия с острова. По их мнению, они ввязались в идиотскую историю и вместо чего-то интересного занимались тупой, бесполезной работой.
Около пяти часов вечера Эдвин, самый бойкий из этого трио, громко объявил:
– Заканчиваем! Идем к лагерю и отбываем на материк. Пошел он, этот остров, куда подальше! Если Огимли хочет, пусть сам тут и остается. А я в команду дураков не записывался и делать этого не собираюсь!
Сигге и Филип горячо поддержали эту идею и поспешили следом за ним. Гаврилин огляделся и с удивлением отметил, что и другие сталкеры тоже двинулись в сторону лагеря. Как видно, они решили проигнорировать условия, выдвинутые Огимли во время утренней планерки.
Борису захотелось взглянуть, что же будет делать мистер Трумэн, дабы его подчиненные остались здесь на ночь. Поэтому он пошел туда же.
Как и следовало ожидать, начальник разрывался от ярости. Этот Огимли по своей натуре являлся персоной авторитарной, весьма амбициозной. Он даже мысли не допускал о том, что на острове вдруг возникнет стихийный бунт. Сей господин прибежал откуда-то с восточной оконечности Фишфанга, разразился яростной бранью, забегал взад-вперед, потрясая кулаками.
Однако все его громы и молнии оказались гласом вопиющего в пустыне. Сталкеры молча побросали в складскую палатку металлоискатели, щупы, лопаты; ломы и прочее оставили на песке и толпой направились к катерам.