— Оружие для офицера должно быть дороже, чем героин для наркомана! — так орал на меня дальневосточный командир майор Кириллов, когда я при оборудовании переправы на одном из притоков Амура потерял у берега свой ПМ.
— Размандяй зеленый, — свирепствовал майор, — ты мне хоть всю эту речку вылакай, а пистолет найди!
Была поздняя осень. Вода ледяная. Я до ночи вместе с мотоциклистом комендантской роты, облачившись в непромокаемый комбинезон Л-1, долго шарил в прибрежной воде. Свет мотоциклетной фары тускнел на глазах. Мне повезло. Солдат нашел пистолет. Радости моей не было конца, когда мы рванули по ночной полевой дороге к штабу учений.
Неожиданно луч фары вырвал из темноты голосующего человека.
— Зэк! — мощно прибавляя газу, только и успел крикнуть мой водитель, когда громыхнул выстрел и я ощутил себя в полете.
— Лежать, суки, пришью! — крикнул человек из темноты и еще раз пальнул в нашу сторону. Где-то рядом в придорожной траве стонал мой солдат. Человек осторожно приближался, а я никак не мог расстегнуть кобуру разодранной до крови рукой. Только в последний момент успел сковырнуть с места предохранитель и передернуть ствольную накладку…
Со страху стрелял наобум до тех пор, пока человек не растворился в темноте. Вдали урчали автомобильные двигатели и били в воздух трассерами автоматные очереди. Нам спешили на помощь.
Солдат был ранен в плечо. Возможно, он поймал пулю, которая предназначалась мне. Подскочивший на «Урале» майор Кириллов с группой вооруженных бойцов мигом погрузили мотоциклиста в машину. Она тут же понеслась в гарнизонный госпиталь. Майор остался со мной. Он зло сказал:
— Так ты понял, что такое оружие среди дальневосточных лагерей?
В день рождения майор Кириллов подарил мне ржавый японский наган без барабана: «Чтобы помнил — пистолет тебе жизнь спас». Так с тех пор и собираю коллекцию. Штык трехлинейки выменял на камуфляжную куртку у сторожа колхозной бахчи под Воронежем. Боевая шпага — особая история.
…В бытность мою еще зеленым летехой послал меня начальник с полигона в ближайшую деревеньку «огненной воды» добыть. Упаковал я в солдатский рюкзак штук десять бутылок водчонки с закусью. Гляжу — вусмерть пьяный магазинный грузчик тихоокеанскую сельдь из бочки шпагой добывает. Посмотрел я на рукоятку той шпаги, заглянул под щиток — и почти нокдаун: «Ея Величества Императоръский дворъ…» И фирменный знак. Аж дух перехватило.
Стали торговаться. Я алкашу две бутылки водки выставил. Не клюет. Деньги даю — не берет. Осмотрел он меня своими мутными глазами и ткнул пальцем в мои юхтевые сапожищи. Хоть и пьяный мужик был, а товар оценил. В самый раз по деревенской грязи чавкать.