– Что с ним не так? – с тревогой спросил один из его товарищей.
Глаза разбившегося солдата закатились, и тело обмякло. После коротких колебаний Катон наклонился и приложил ухо к губам Бормина, но ему не удалось услышать его дыхание – все перекрывал вой ветра. Не почувствовал Катон и тепла. Тогда он попытался нащупать пульс на шее солдата. Ничего.
– Он мертв.
– Мертв? Но почему? Он лишь споткнулся и упал. Он не мог умереть.
– Мерзавец просто прикидывается, чтобы увильнуть от исполнения долга, – вмешался другой солдат.
Катон осмотрел скалу и заметил выступ, напоминавший лезвие широкого топора. Он повернул тело на бок и внимательно его осмотрел. На шее Бормина виднелся большой свежий синяк. Катон щелкнул языком:
– У него сломана шея. Должно быть, ударился о камень. Мы не можем ему помочь.
Они молча постояли рядом, под порывами ледяного ветра.
– Несчастный ублюдок… Какая смерть. Бормин был хорошим солдатом. Одним из лучших.
После короткой паузы ему ответил другой солдат:
– Может быть, но он пердел во сне, жульничал в кости и спал с чужими женами.
Катон посмотрел на него и вздохнул:
– Не самое лучшее надгробное слово.
Солдат пожал плечами:
– Но он был именно таким, командир.
– Ладно. – Катон встал и повернулся спиной к пронизывающему ветру. – Отнесите его к лошадям, а потом догоняйте колонну.
– Есть, господин, – хором ответили солдаты, а один из них пробормотал: – Отлично, спасибо, Бормин.
Катон молча отвернулся и начал поспешно подниматься вслед ушедшему вперед эскадрону. Траксис уже почти добрался до вершины, но ему пришлось наклониться вперед, чтобы сохранить равновесие. Дождь заметно усилился, и если прежде он лишь моросил, то теперь обрушился на плечи уставших солдат, отягощенных доспехами, щитами и копьями. Лишь усилия, которые они затрачивали на подъем, позволяли им сохранять некое подобие тепла, и Катон чувствовал, как немеют его пальцы, когда он хватался за холодные скользкие камни.
Когда префект добрался до вершины, его руки и ноги дрожали от усилий, и ему пришлось сгорбиться, чтобы хоть как-то защититься от ледяного ветра, с остервенением бушевавшего на вершине. Катон оперся руками о колени и сделал несколько глубоких вздохов, пока к нему присоединялись остальные солдаты, тут же подставлявшие ветру спины – щиты давали им хоть какую-то защиту от дождя. Один из них споткнулся, и у него подкосились ноги. Когда он попытался подняться, стало видно, что его шатает из стороны в сторону.
Траксис покачал головой:
– Ублюдок пьян!
– Клянусь Гадесом, что это такое? – сердито закричал Катон, подходя к солдату.