Катон с мрачным удовлетворением повернулся к центуриону и приказал:
– Стрелять по готовности!
Команды работали изо всех сил, воздух наполнился щелканьем храповиков и глухими ударами рычагов, врезающихся в амортизаторы. Практически непрерывный град стрел косил сгрудившихся варваров, и снежный склон начал покрываться алой кровью, яркой, словно маки. На месте передней шеренги врагов уже лежали тела – некоторые еще дергались, – и потери от удачной стрельбы римских баллист продолжали расти. Друид выбежал вперед на несколько шагов, принялся отчаянно размахивать руками и показывать копьем в сторону позиций римлян. Через мгновение тяжелая стрела ударила ему в спину, отбросила назад, и он рухнул к ногам своих соплеменников. Из их ртов вырвался стон, и войско превратилось в толпу, отступающую от римский позиций. Сначала неуверенно, потом они побежали, мешая наступлению своих соратников. Все больше варваров теряли присутствие духа, и вскоре уже все неслись назад, оставив на окровавленном снегу склона сотни своих поверженных товарищей.
– Прекратить стрельбу! – крикнул Катон. – Прекратить стрельбу!
Одна за другой баллисты переставали стрелять, и тогда префект повернулся к своей когорте:
– «Кровавые вороны», вперед! Построиться для наступления!
Фракийцы проехали через просветы между баллистами и выстроились. Как только они были готовы, Катон обнажил меч и направил его в сторону отступающего врага.
– В атаку!
Всадники двинулись вперед; копыта лошадей негромко постукивали по мягкому снегу. В холодном воздухе появилось больше снежинок, таявших в дыхании людей и лошадей. Катон отдал приказ перейти на рысь, и наступающая шеренга стала не такой ровной, хотя фракийцы старались скакать с одинаковой скоростью. Впереди, вперемешку с длинными древками, торчавшими во все стороны, лежали вражеские тела. «Вороны» придержали лошадей, пробираясь между ними, и копьями добивали все еще шевелившихся врагов. Наконец, они выехали на свободное пространство и пришпорили лошадей. На последних пятидесяти ярдах Катон отдал приказ к атаке, и «вороны» перешли на галоп. Они догнали отступавших варваров, и началась кровавая жатва – всадники поражали копьями в спину одного врага за другим.
Катон изо всех старался держаться впереди своих людей и наносил мощные удары мечом. Его подхватила волна возбуждения – им удалось сломить волю противника и обратить его в бегство. Он и оглянуться не успел, как они оказались на вершине холма. Катон придержал своего скакуна, и его охватил ужас. На другом склоне холма, не более чем в миле от него, маршировала остальная вражеская армия. Варвары не использовали организованные колонны, которыми славилась римская пехота, а шли группами по несколько десятков человек, и лишь немногие были на лошадях. Большинство несли с собой большие заплечные мешки. «Наверняка с запасами продовольствия», – с горечью подумал Катон, и его желудок сжался от голода.