, «пташка» по-испански. Ортега утверждает, что остановился у обочины, чтобы отлить, и девушка смоталась. Знаешь, где он останавливался? Менее чем в полумиле от твоего дома. Предположительно жертва устремилась к берегу, где на нее напали и ранили, а утром ты наткнулся на нее. Ортега все валит на местных деревенщин.
– Сомневаюсь, что это сделали деревенщины. Эксперты не нашли ничего, что хоть как-то объединяло бы обе недавние жертвы?
– Эх, память твоя девичья, – рассмеялась Лесли. – Забыл: мы не нашли ни волоска, ни волокон, ни крови, ни скрытых отпечатков, ни семени – вообще никаких улик, могущих связать два убийства. Вторую жертву тоже изнасиловали, однако мы не обнаружили ни лобковых волос, ни следов эякулята, даже презервативов в кустах не валялось. Если не считать самого факта изнасилования, отсутствия следов и наличия явных общих черт – пола и национальности, – объединяет жертв только способ, которым их умертвили. И еще: тела нашли менее чем в двадцати милях друг от друга. Ортега и Гомес отрицают знакомство со второй жертвой.
– Ты им веришь?
– Нет, но на эту парочку у нас ничего не имеется.
Мысленно я унесся в темный тоннель, в конце которого вдруг появился образ – мертвое тело. Труп девушки, избитой, поломанной, точно птица, что столкнулась с несущимся навстречу автомобилем. Ноги в стороны, на теле кровь, трусики сорваны… Ее выхватил из темноты свет фар. Лицо нечастной оказалось в центре белого луча, будто на сцене театра. Я опустился рядом с ней на колени, заглянул в открытые глаза, полные ужаса. Ноздри ее превратились в два колечка, с коркой запекшейся крови по внешнему краю.
– Шон, ты здесь? Ты что так напрягся?
Вот теперь я понял, какая деталь не давала мне покоя.
– Первую жертву сначала душили, потом закололи. У нее нос был в крови, и если бы охотник на лягушек не спугнул убийцу, то и этой девушке переломили бы шею. Как и второй.
– Точно. Что думаешь?
– Лесли, коронер так и не установил точную причину смерти второй девушки: удушение или перелом шеи, так?
– Маньяк и задушил ее, и сломал шею. Патологоанатом сказал, что причиной смерти могло стать и то и другое. Должно быть, подонок начал с удушения, а шею сломал в качестве прощального подарка.
Я глянул на устье бухты, на гавань.
– Что, если умерла жертва не от удушения и не от перелома шеи?
– То есть как?
– Что, если она умерла от асфиксии?
– Прости, не понимаю, к чему ты ведешь, Шон.
– Что, если жертву не душили, а удушали? Что, если с ней забавлялись? Специально доводили до критической точки и потом вновь позволяли дышать? Вдруг маньяк делал ей искусственное дыхание, пока не пресытился и убил ее?