Элеонор жила в выдуманном раю. Любовь, волнение перед рождением ребенка, долгое знойное лето – все это ослепило ее. Но вскоре иллюзии растаяли. Близость Бена сделала их отношения реальными. Раньше он существовал как бы в другом мире, а сейчас, в Лоэннете, стал частью жизни, которую Элеонор делила со своей семьей. В душе Элеонор зашевелилось чувство вины, которое она так долго подавляла.
Сейчас Элеонор отчетливо понимала, что совершила ошибку, когда изменила Энтони. И о чем только она думала? Что на нее нашло? Энтони – вот ее настоящая любовь. Элеонор вспоминала его юное веселое лицо – тем утром, когда он вытащил ее из-под омнибуса; на их свадьбе, когда Энтони легонько сжал руку Элеонор и улыбнулся, а она живо представила себе их безоблачное будущее; в тот день на вокзале, когда он уходил на войну, полный желания принести пользу отечеству, – и ей хотелось свернуться клубочком и умереть от стыда.
Она почти перестала выходить в сад. Сад всегда был для нее самой любимой частью Лоэннета, местом, где отдыхаешь душой и телом, и эту потерю Элеонор считала вполне заслуженным наказанием. Была еще одна причина. От постоянного чувства вины у Элеонор развился невротический страх, что в саду она столкнется с Беном и ненароком выдаст свой секрет. Она не могла рисковать: последствия оказались бы губительными для Энтони. Элеонор торопливо отворачивалась, если видела в окно Бена, а по ночам лежала без сна и думала, что будет, если Бен захочет от нее и ребенка больше, чем она готова дать.
И все же, как бы Элеонор себя ни бранила, как бы ни раскаивалась, она не жалела о том, что произошло, ведь благодаря ее роману с Беном у нее появился Тео. Элеонор любила малыша с той самой минуты, когда поняла, что беременна; после того, как мальчик родился, она в нем души не чаяла. И дело было не в том, что Элеонор любила его больше, чем дочерей, просто она сильно изменилась с тех пор, как они были крохами. Стала печальнее, старше, больше нуждалась в утешении. Теперь она могла любить малыша с освобождающей самоотверженностью А самое главное, когда они были вдвоем, суровая мать семейства исчезала.
Элеонор рассматривала множество вариантов развития событий, но никак не предполагала, что с появлением Тео состояние Энтони ухудшится. Она так долго верила, что маленький ребенок – долгожданный сын! – поможет мужу выздороветь, что ей и в голову не пришло усомниться. Огромная ошибка!.. Неприятности начались почти сразу, через несколько недель после того, как родился Тео.
Энтони его обожал, бережно держал на руках, удивленно вглядываясь в очаровательное личико, однако в его радости чувствовалась грусть, горький стыд за то, что он живет идеальной жизнью, тогда как на долю других выпали невыносимые страдания. Еще хуже, порой, когда малыш плакал, на лице Энтони появлялось бессмысленное выражение, он словно уходил в себя и слышал только то, что происходило в голове.