— Но киллеры не все атлеты.
— А вы им в глаза посмотрите. Бегают, как мыши по головке сыра. Суетливы. Опасливы. Через шаг оглядываются. Да вы сами их увидеть можете. Куда вам экскурсию по колонии устроить?
— Что вас сблизило, Федор? Вы такие разные.
— Я за растрату сижу. По сути, тоже не настоящий зек. А тут есть фрукты — от одной рожи воротит. И мы были только двое с высшим образованием. Остальные до сих пор в школу из-под палки ходят… Так что за убийство у вас произошло?
— Думаю, вы правы. Коптилин здесь ни при чем. Тем более он в Новосибирск уехал.
— А как же иначе? Паспорт получать надо, а не со справкой по России шастать. Найдет работу — уедет. Городов много. Работы полно. Он решил с чистого листа начать.
Больше у Наташи не было вопросов, и время свидания подошло к концу.
— И последнее. У него был адвокат? Может, он что-то добавит?
— Приезжал пару раз. По вопросам жены. У Андрея нет денег содержать этих дармоедов. Мы сами лучше их Уголовный кодекс знаем.
Наташа ушла. Ничего она так и не узнала. Татьяна с Андреем два года встречалась, и то в нем не разобралась. Ее целью была месть за мать и брата, погибших в машине. Это чудо, что она и отец выжили. Но в аварии виновата Елена Подрезкова, тогда еще числившаяся женой Андрея. Он ее убил ради Танюхи. Только ничего из этой истории не получилось. Коптилина освободили, а Леночка упорхнула с концами и деньгами.
Где теперь их искать? И что им можно предъявить?
У него уже не осталось сил. Катер где-то имел щель, и дно постоянно покрывалось водой. Ему приходилось делать вторую работу — вычерпывать воду. На секунду он замер. Огромный блин заходящего солнца имел неровные края снизу. А это могло значить только одно: светило заходит не за горизонт, а под ним что-то есть. Скорее всего, горы. Но берега он не видел, слишком темно. Герман взялся за работу из последних сил. В какой-то момент он просто потерял сознание. Ему повезло с течением. Он очнулся у берега при свете дня. Лодка наполовину врезалась в песок, а заросли водорослей не давали ей уйти в море. Он выбрался на берег, но подняться не смог.
К нему кто-то подходил. Он это чувствовал. Если это людоеды, то он рано радуется. Но гадать он не хотел. Его мучила жажда. Он и не думал прожить так долго. Двое суток его болтало по волнам. С тяжелым катером непросто справиться, тем более когда он подтекает.
Герман долго не шевелился, но, слегка приоткрыв глаза, улыбнулся, увидев красивое, но лохматое девичье лицо.
— Это же наш спаситель! Он нас не обманул. Он пришел за нами.
Девушки походили на дикарок. Их шикарные платья превратились в тряпки, из тростника они сплели юбки, похожие на солнце-клеш. На груди ничего не было. Такое только во сне присниться может. Все четверо, которых он усадил в лодки, нашли дорогу и попали на этот райский остров. У Германа было мало надежды на их спасение. Просто он не хотел отдавать русских красавиц иноземцам. Оказывается, они не только собой хороши, но имеют силу воли и целеустремленность. Они его не стеснялись и грудь руками не загораживали. Им было весело. Горел костер в глубине чащи, куда они его отнесли, висели веревки, на которых сушилась рыба. Одним словом, они прижились.