— Спасибо, Павел, — сказал Меркулов. — Не волнуйся за меня, еще сто лет проживу. И за концерт спасибо. Чудесный был концерт. И ты чудесный дирижер…
Дарья растроганно подтвердила:
— Ты очень… очень… талантливый… Павлик… — И вручила Павлу Сергеевичу роскошный букет.
Чернобровое благодарно поцеловал ее в щеку. Затем повернулся к Меркулову и раскрыл руки для объятий. Меркулов смотрел на него внимательно и спокойно, но обниматься явно не спешил. Павел Сергеевич неловко замер. Дарья переводила непонимающий взгляд с одного одноклассника на другого.
Меркулов добавил:
— А еще ты чудесный актер, Павлик.
— Прости? — удивился дирижер.
— Ты ничего не хочешь нам сказать?
— О чем? О чем, Костя?
— Ты знаешь, о чем. И ком. О Коле Мальцеве.
— Очень жаль, что его нет с нами…
— О том, — продолжал Меркулов, — как Коля дал тебе деньги, чтобы тебя не забыли…
Чернобровов едва заметно вздрогнул.
— Зачем мне чьи-то деньги? — с достоинством сказал он. — Кто меня может забыть?! У меня оркестр с мировым именем!
— У тебя оркестр с длительным простоем. Который надо было заново раскручивать, тем более — за границей.
— Но Коля не давал мне никаких денег!
— Если быть точным — около четверти миллиона долларов. Возможно, в прежние времена это для тебя было бы не существенно, но после твоей болезни найти такую сумму единовременно тебе было сложно.
Дарья в ужасе прикрыла себе рот рукой:
— Значит, все-таки помогал…
— Даша, это неправда! — закричал Павел Сергеевич.
— Это самая настоящая правда, как и то, что ты скрывал все это и ни разу не указал Николая в качестве спонсора твоих турне. Почему, Павел?
— Я… Я не знаю, о чем ты… — пролепетал Павел Сергеевич в уже совершенном ужасе.
— А я знаю. Я тебя, Павел, давно знаю. Это в твоем духе: взять деньги у друга, а потом даже не указать его имени на афише. Это в твоем духе: забывать тех, кто помогал тебе на пути к успеху, перешагивать через них. Ведь такому дирижеру, как ты, непрестижно иметь в спонсорах хозяина магазина, верно? Вот она — истинная цена твоей дружбы!
— Негодяй, — прошептала Даша.
Дирижер гордо выпрямился:
— Костя, все это как минимум…
Меркулов непреклонно продолжал:
— Да, Паша, дело именно в титульном спонсоре. Вы договаривались, что часть суммы ты вернешь ему, когда концерты окупятся. Они окупились. Он ждал. Почти год. А потом пришел и спросил: как же так, ни денег, ни банального упоминания на афише, в конце концов?
Павел Сергеевич затравленно попятился. Он дошел почти до стены, а Меркулов медленно приближался и говорил своим ровным голосом:
— Он всего лишь спросил, Паша. Он бы уж не стал тебя убивать. Даже, наверно, в суд бы не подал. Теперь он всего лишь хотел, чтобы о нем знали. Он хотел Дашке показать, что может быть щедрым. Хоть сейчас. А ты… ты решил его УБРАТЬ. Как же так, Павлик? Как же так? Неужели тебе настолько мало было твоей вселенской славы, что ты не хотел ничем делиться даже с другом?