Гамаш несколько секунд смотрел на нее. Отметил седеющие волосы и удобную, небрежно подобранную домашнюю одежду. Отметил смятение Клары.
– Позвольте дать совет? – тихо произнес он.
Она кивнула.
– Я думаю, вам нужно попробовать жить так, будто вы сама по себе. Если он вернется и вы почувствуете, что жить с ним лучше, – прекрасно. Но вы будете знать, что вы самодостаточны.
Клара улыбнулась:
– Мирна советовала мне то же самое. Знаете, вы с ней похожи.
– О да, меня часто принимают за крупную чернокожую женщину, – согласился Гамаш. – Мне говорят, что это моя лучшая черта.
– А вот меня никогда за нее не принимают. И это мой главный недостаток, – сказала Клара.
Она обратила внимание на задумчивый взгляд его карих глаз. На его неподвижность. На подрагивающую слегка руку. Слегка, но все же заметно.
– Вы здоровы? – спросила она.
Гамаш улыбнулся, кивнул и поднялся:
– Абсолютно.
Он прицепил поводок к ошейнику Анри и надел на плечо сумку с собачьими припасами.
И они пошли по деревне – человек и собака – в красном, зеленом и золотом свете трех громадных сосен, оставляя следы в снегу, похожем на витражное стекло. Гамаш думал о том, что он сказал Кларе те самые слова, которые говорил Анни.
Когда ничто не помогло – психоанализ, посредничество, мольбы продолжить лечение, – Анни попросила Жана Ги покинуть их дом.
В тот сырой осенний вечер Арман сидел в машине по другую сторону улицы от их жилища. С деревьев падали мокрые листья, подхватываемые порывистым ветром. Они прилипали к лобовому стеклу, устилали дорогу. Он ждал. Наблюдал. Вдруг дочери понадобится его помощь.
Жан Ги ушел без принуждения, но, уходя, он увидел Гамаша, который и не пытался прятаться. Бовуар остановился посреди блестевшей под дождем улицы, окруженный вихрем мертвых листьев, и в его взгляде было столько яда, столько ненависти, что это потрясло даже главу отдела по расследованию убийств. Но и тут старший инспектор нашел чем успокоить себя. Теперь он знал, что если Жан Ги и надумает причинить вред кому-то из Гамашей, то только не Анни.
Тем вечером он ехал домой, испытывая облегчение.
С тех пор прошло уже несколько месяцев, и Гамаш знал, что у Анни больше не было никаких контактов с Жаном Ги. Однако это не означало, что она не тоскует по нему. По тому Бовуару, каким он был прежде и каким мог стать снова. Если ему предоставить шанс.
Когда Гамаш вошел в дом Эмили, Тереза поднялась с кресла у огня.
– Кто-то здесь хорошо вас знает, – сказала она, протягивая Гамашу хрустальный стакан. – Оставили бутылку отличного виски в буфете, пару бутылок вина и пиво в холодильнике.