«Ну, так отстал бы от меня, — хоть мысленно, но съязвил Илья, — давно бы уж бросил это глупое занятие. Глядишь, обоим бы легче стало».
Но вслух, разумеется, промолчал.
— …и чтобы смыть это унижение и оскорбление, — подводил между тем юный наставник черту под своим выступлением, — я бросаю вызов тебе, невольник. Коль претендуешь ты на право называться воином…
«Да ни на что я такое не претендовал!» — едва не вырвалось на этих словах у Криницкого. Следом, правда, он вспомнил, как сам рвался в бой во время налета виман, как признался в желании стать воином в беседах с кузнецом — и осекся. Будучи вынужден умом и душой все-таки признать правоту витийствующего юнца.
— …готов ли ты умереть сегодня как воин и мужчина? — прозвучал, наконец, и самый главный на тот момент вопрос. Черту подводящий уже не только под словами Малрана, но и под всеми его с Криницким занятиями.
— Готов, — с неожиданной даже для себя твердостью отвечал Илья и тоже вскинул меч.
«А ведь если проиграю, мне крышка!» — пронеслась в его голове запоздалая и испуганная мысль.
Впрочем, как пронеслась, так и унеслась — спустя какие-то доли секунды. Потому что клинок Малрана устремился вперед, целя прямо в грудь Криницкому. Отчего последнему враз сделалось не до мыслей.
Меч Ильи метнулся навстречу, оба клинка столкнулись со звоном и лязгом. Затем Малран, крутанувшись на месте и подавшись чуть в сторону, попытался атаковать сбоку. Клинок Криницкого меж тем прошел едва в сантиметре от корпуса противника. А в следующий миг уже сам Илья был вынужден отскочить назад.
— Я говорил, ты трус! — воскликнул с усмешкой Малран, — не годишься в воины! Только пятиться и горазд… все вы… невольники трусы!
Снова зазвенела сталь сшибившихся клинков. Затем наставник Криницкого, сделавшийся сегодня ему врагом, с силой подался вперед. Илью отбросило, от этого толчка он еле удержался на ногах… точнее, не удержался вовсе. Однако уже в следующий миг ловко подскочил, вновь принимая боевую стойку.
— Танцевать любишь? — шепотом осведомился юный наставник-противник, когда их с Криницким мечи скрестились вновь, а лица оказались совсем близко одно от другого, — тогда тебе лучше не к нам. А к какому-нибудь вельможе имперскому в служение. У имперцев много таких вельмож… которым нра-а-авятся мужчины. Гибкие, ловкие мужчины… как они танцуют. Стройные, красивые…
Монолог Малрана оборвался, едва Илья попробовал повторить его давешний толчок. Лукавая улыбка, почти мальчишечья, враз сменилась звериным оскалом. А нога, обутая в сапог из воловьей кожи, рывком двинулась в направлении живота Криницкого. Не успей тот увернуться, одновременно не упуская меча Малрана, блокированного собственным клинком, поединок мог на том и закончиться. Причем наверняка бы стал последним событием в жизни Ильи.