– Вы теперь живете с Овидом? – удивленно спросила Эрмин. – Ой, простите меня за такой бестактный вопрос. Я просто ничего не знала. У нас не было возможности пообщаться с вами с того самого вечера, когда вы приходили сюда за своими вещами.
– А-а, да, я еще только поселилась в доме на улице Марку и была счастлива оттого, что у меня наконец-то есть свое жилье! Но кто-то тогда задул свечу, а лампочки погасли. Овид смог сделать так, что они снова зажглись. Вот с того самого вечера я иногда слышу удары в стену.
Жослин, заинтригованный, поднялся со своего кресла и стал наливать виски своей гостье, поскольку Эрмин не решалась этого сделать: она, казалось, застыла на месте из-за того, что сейчас услышала.
– Выпейте поскорее алкоголя, это вас подбодрит, – сказал Жослин. – Еще одна странная история!
– А почему «еще одна»? – спросила Эстер тихим голосом.
– Мой отец хотел сказать, что нашей семье благодаря Кионе часто приходится сталкиваться со странными явлениями, – вежливо пояснила Эрмин. – Овид был свидетелем того, о чем вы нам сейчас рассказали?
– К сожалению, нет! Он мне почти не верит. По его словам, мои взвинченные нервы и тяжелое прошлое сделали меня уж очень впечатлительной. Но хватит об этом. Мне жаль, что я вас потревожила. Я не знала, куда мне идти. Я здесь ни с кем не знакома, кроме вас.
Подбодренная глотком виски, Эстер окинула взглядом интерьер, создающий теплую и задушевную обстановку, в которой она, Эстер, не так давно вела приятные беседы с Лорой.
– Я теперь чувствую себя неловко, – призналась она. – Я даже не смогла одеться поприличнее.
– Это лишь подтверждает то, что вы были напуганы, моя бедная малышка, – шутливым тоном сказал Жослин.
– Ваш дом, возможно, стал мишенью озорников, или же – еще банальнее – электропроводка пришла в негодность, – предположила Эрмин.
Она смотрела на Эстер, которая даже в таком встревоженном состоянии оставалась красивой: белокожее лицо античной царевны, окаймленное черными как смоль прядями волос. «Я понимаю Овида, – подумала она. – Она очаровательна. По крайней мере, мне уже можно не переживать о нем и его душевном благополучии. А ведь он заявлял, что будет любить меня вечно и до конца жизни останется холостым». Вздохнув, она попыталась подавить в себе эту слабую вспышку неуместной ревности, тем более что у нее мелькнула – также не делающая ей чести – мысль, что в такую очаровательную женщину мог влюбиться и Тошан. «Пусть уж лучше в нее влюбляется Овид», – мысленно сказала Эрмин сама себе.
Жослин тоже задумался. В силу того, что у его второй дочери имелись таинственные паранормальные способности, он уже не раз задумывался над сверхъестественными явлениями и давно не сомневался в существовании призраков, блуждающих душ и злых духов.