– Я расспрашивала маму об этом. Она мне рассказала, что он сделал ей обидный намек, когда она упомянула в разговоре о том, как снова сумела разбогатеть после того пожара. Думаю, эта их ссора будет недолгой. Иди спать, папа, а я подожду девочек.
Жослин, уставившись на дочь из-под своих седеющих густых бровей, погрозил ей указательным пальцем.
– Самое главное – ни слова Кионе! Эрмин, я говорю серьезно. Я думаю, что никто в полной мере не оценил той опасности, которой она подвергалась, когда захотела проникнуть в прошлое Валь-Жальбера. Я знаю, что у нас в семье накопилось многовато секретов, но в этом случае я буду категоричным. Ради ее же блага необходимо, чтобы наш ангелочек держался подальше от всяких паранормальных явлений.
– Наш ангелочек! – задумчиво повторила Эрмин. – Она в последнее время вела себя как архангел мести.
– Да, безусловно, но это уже закончилось. У нее уже больше нет ни удрученного вида, ни отчаянных взглядов, которые меня расстраивали.
– Папа, я обещаю тебе не говорить об этом с Кионой, но ты должен потребовать того же от Овида.
– Хм, Овид и Эстер должны были это почувствовать! В разговоре с Эстер я, по-моему, высказался достаточно понятно.
Произнеся эти слова, Жослин подставил дочери свою частично скрытую густой бородой щеку, чтобы она ее поцеловала. Когда Эрмин прикоснулась губами к щеке отца, в прихожую вдруг вошли, оживленно болтая, Киона и Акали.
– Ну вот и они! – процедил сквозь зубы Жослин. – Я, черт возьми, сейчас получу двойную порцию поцелуев!
– Это был ну просто волшебный фильм, – заявила Акали, глаза которой блестели от восторга. – Один мужчина выдавал себя за пирата, чтобы прельстить женщину, которую любил. Музыка в фильме очень красивая!
– Я рада, что фильм тебе понравился, – сказала Эрмин. – Лично я обожаю Джина Келли. Как он прекрасно танцует! Знаешь, а меня представили ему в Нью-Йорке. А еще я побывала на спектакле с участием Джуди Гарленд.
– Ого! Это восхитительно! – воскликнула юная индианка, всплескивая руками.
Эрмин, растроганная ее восторгом и ее жизнерадостностью, подумала, что еще совсем недавно Акали находилась в монастыре и носила одежду послушницы.
– Кино, музыка и танцы – это прелести окружающего нас мира, – сказала Эрмин. – А еще к числу таких прелестей относится любовь к хорошему парню.
– Почему ты это говоришь, Мин? – с недовольным видом спросила Киона. – Акали полагает, будто ты упрекаешь ее за то, что она ушла из монастыря.
– Вовсе нет, как раз наоборот, – возразила Эрмин. – Я обрадовалась, увидев, что Акали после того невеселого детства, которое у нее было, решила насладиться радостями жизни. Малышка, ты ведь про меня такое не думала?