Повисла пауза. Недолгая, но довольно выразительная… Затем Хрим простонал:
— Теперь ясно, почему господин в такой ярости. Только представь: просыпаешься утром и находишь рядом с собой это.
Мм-м… «Это» — это обо мне?
— Да тут не только хладнокровие! Тут рассудок потерять можно, — прощебетал Лаарим.
А меня прям в холодный пот бросило. Ёлки-палки! Только не говорите, что, обретя знание языка, я утратила красоту!
Рывком отбросив одеяло, я метнулась к зеркалу. И облегчённо выдохнула — фух! Пусть на мне была сорочка, но оценить ситуацию она всё-таки не мешала. Все прелести остались на месте, единственное — ввиду не смытого на ночь макияжа я превратилась в панду. В смысле, чёрные круги под глазами появились. Ну а гнездо бешеной вороны на голове — это так, это не в счёт.
Клыкастые тем временем продолжали:
— А вчера такой конфеткой была. Богиня, а не женщина. Я сам едва не возбудился, — признался Хрим.
Лаарим ответил после недоброй ревнивой паузы:
— Да уж… тем ужасней разочарование. Бедный наш господин.
— У неё поди ещё и изо рта пахнет. — Хрим понизил голос до шёпота, но я всё равно услышала.
— Нет. Такое он бы перетерпел. А вот храп…
От столь наглых подозрений я банально онемела, а эти заразы…
— Думаешь, такая женщина — и храпит? — в голосе Хрима прозвучало сомнение.
— Мы все не без греха, — философски изрёк Лаарим.
Хрим фыркнул, а я радостно оскалилась. Ага! Получи фашист гранату! Но в следующую секунду…
— А вообще, от дьярны, говорят, пучит. Так, может, она…
Всё. Вот теперь я не выдержала! Развернулась, гордо вздёрнула подбородок и озвучила свою версию:
— Может, он просто не добился желаемого?
Блондины разом подпрыгнули, вытаращили белёсые глазки. Ответили тоже одновременно:
— Ты знаешь наш язык? Почему раньше молчала? — взвизгнул Лаарим.
— Он? И не добился? Ты бредишь, да? — пробасил Хрим.
Реплику неженки Лаарима я проигнорировала, а слова Хрима оставить без внимания не могла, ибо задели. Нет, понятно, что синеглазка — вождь и, следовательно, всех круче, но я-то тоже не рядовая.
— Я ему отказала! — сказала чётко, разборчиво, почти по слогам. — Причём дважды! То есть и вечером, и утром.
У мальчиков от такого признания челюсти поотвисали. А я замолчала, давая сладкой парочке возможность эту информацию переварить.
Хрим отмер первым.
— Но как? — неверяще воскликнул он.
Я пожала плечами и пояснила с деланым равнодушием:
— Молча.
Нет, ну вечером-то мы действительно молчали!
— М-да, — резюмировал Хрим. Причём сказал это как-то обречённо, что ли.
— Мы все умрём, — тем же тоном добавил Лаарим.
Я, естественно, заинтересовалась: