Чарли же всё время на всякий случай держался вне поля зрения камеры, куда бы не перемещалась тренога. Ведь кто-нибудь из читателей «Кроникл» в Нью Фидлхэме может узнать его. К полудню Нелли уже использовала большую часть своих пластин и взяла интервью у всех желающих. Благодаря её бурной деятельности, Оуэн Хорнер ещё больше укрепился в своём решении остаться рядом с открытием, вынуждая Льюиса Лэмба зорко следить за соперником, вместо того, чтобы заниматься делом. Вся эта ситуация всё больше и больше начинала походить на цирк.
У нас по-прежнему не было никакого прогресса в установлении справедливости для обескровленных тел, пропавший зуб так и оставался пропавшим, и что произошло в лесу — мы не знали. Следующие полтора дня я работала в тесном сотрудничестве с Джекаби, записывая все данные в свой блокнот, пока он рыскал по лесу в поисках того, что мы могли упустить. После полудня, когда часы, казалось, тянулись бесконечно, и мы перепрыгнули через очередной ручей, и прошли очередной куст, ему всё-таки удалось напасть на след.
Он обнаружил следы, которые представляли собой три острых когтя, оставленных в мягкой почве, но они были вдвое больше тех, что мы видели на поляне. Я потеряла их из виду, пока старалась не отставать от своего работодателя, но Джекаби шёл по следу в ином смысле. Он нежно прощупывал воздух пальцами, будто играл на воображаемой арфе. Когда он уловил невидимые нити, которые, похоже, искал, то бросился вперед без промедления.
След полмили петлял по лесу и в конечном итоге привёл нас к другой ферме. Мы вышли на её противоположной стороне, но я узнала это строение унылого бежевого цвета. Здесь мы познакомились с миссис Пендлетон. Я не увидела чётких следов, когда мы вышли из гущи леса, но заметила, что подлесок на открытой местности был вытоптан, а ветви на уровне моего плеча обломаны.
Я постучала в дверь, в то время как Джекаби пошёл осматривать территорию. Я постучала ещё раз, но в доме не было никаких признаков жизни. Вскоре терпение Джекаби иссякло, и он жестом пригласил меня следовать за ним. Мы обошли дом, и вышли на поле, где возле сарая жались друг к дружке полдюжины овец. Они не блеяли, не бродили, щипля траву, а упорно держались вместе и сильно дрожали, даже для овец.
— Как вы думаете, это?.. — заговорила я, но Джекаби указал на что-то посреди пастбища.
Пастбище представляло собой равнину, за исключением одинокого вяза в центре и небольшого бугорка, издали напоминающего кучу белья, свалившегося с веревки, на которой сушилось. Только это было совсем не белье. Я сглотнула. Мои вены налились свинцом.