Ему понадобилось три минуты, чтобы обкорнать бороду и отросшие волосы, а затем тщательно выбрить голову и подбородок. Кожа под волосами казалась неестественно белой – в особенности по сравнению с покрытым темным загаром лицом, и он ликвидировал белые пятна с помощью тонального крема. Воспользовавшись набором театральной косметики, он наложил на область подглазий темные тени, что сразу состарило его лет на десять, потом достал из чемоданчика цветные контактные линзы, а на щеку наклеил тонкую полоску силикона, имитирующую старый, кривой шрам. Одежда была уже приготовлена и лежала тут же на табурете: джинсы, застиранная рубаха и бейсбольная кепка. Натягивая все на себя, он неотступно подумал об оставшейся в джунглях Паломе. Он и представить себе не мог, что больше никогда ее не увидит… Он мысленно поклялся себе, что непременно вернется, разыщет ее, где бы она ни была, и увезет с собой. Когда это будет – он не знал; ему было лишь ясно, что сейчас он ничего сделать не может. Ему оставалось только как можно скорее покинуть Колумбию, чтобы спасти много жизней… много жизней… много жизней… – твердил он себе, чтобы не повредиться умом от того, что происходит.
Когда Пабло вернулся в комнату, ему вручили паспорт на имя Маршалла Эверетта, ибо таково было его настоящее имя, а также значок действующего сотрудника УБН, который он не носил уже много лет. Управление по борьбе с наркотиками внедрило его в одну из шаек наркоторговцев еще в Эквадоре, то есть – шесть лет назад. Три года Маршалл зарабатывал себе репутацию, пока не попал в поле зрения Волка, который и был его изначальной целью. Случайная утечка в одном из звеньев УБН положила конец его работе в картеле, однако он успел узнать о его операциях достаточно много, чтобы Управление смогло нанести по империи колумбийского наркобарона сокрушительный удар. Не успел он лишь одного – спасти Палому с ребенком. Ему не хватило на это каких-нибудь нескольких дней.
Трое оперативников были уже на ногах и держали в руках неброские саквояжи. Им нужно было вывезти Пабло из страны в течение часа, пока Рауль не отправил за ним своих головорезов.
Понуро спускаясь по лестнице вслед за суровым эскортом, Пабло не проронил ни слова. Так же молча он сел вместе с ними в неприметный автомобиль, припаркованный на улице неподалеку. Сидя на заднем сиденье, он смотрел из-под низко надвинутого козырька бейсболки на проносящиеся за окном улицы Боготы и чувствовал, как его сердце обливается кровью. И снова ему на ум пришла безумная мысль – распахнуть дверцу, выпрыгнуть из машины на полном ходу и вернуться в джунгли, но он подавил в себе это желание, крепко сжав ладонями бедра возле коленей, словно ноги могли сами собой выбросить его с сиденья на улицу. За себя Пабло не боялся – он готов был умереть. Останавливала его только мысль, что из-за него могут погибнуть другие.