Теперь каждый день так, и будет так, и что с этим делать, непонятно.
Марина не представляла, как работала бы в обычном отделении. И в платном-то с каждым месяцем становится все труднее из-за вала бессмысленных правил, которые появляются из ничего и непонятно для чего предназначены.
Года три назад пациентка, к которой Марина пришла на визит, сказала:
– Слишком нас для них много. Нужды в нас нету – им обслуги столько не требуется. А всех учи, лечи, деньги на это трать. Они и придумали, как нас проредить – кто сам на себя денег не добыл, тот пускай от болезней сдыхает. И не придерешься: Бог дал – Бог взял.
Тогда эти слова показались Марине лишь признаком раздраженного ума, который во всем ищет козни и заговоры. Но теперь, и с каждым днем все больше, она думала, что они не лишены были основания.
На пятом этаже, в платном отделении, стояла тишина. Пациенты, сидящие возле кабинетов, негромко беседовали о своих болезнях. Маринин прием начинался через десять минут. У двери ее уже ждала Ольга Васильевна. Старушке год назад оформил платную страховку сын, и весь этот год она ходила в поликлинику как на работу, каждый день, не зря же уплачены такие огромные деньжищи. И деньжищи в общем-то были не огромные, и болезней особых у Ольги Васильевны не было, но она вела себя так мирно и деликатно, что совсем не казалась назойливой с этими своими ежедневными посещениями.
– Здравствуйте, Марина Олеговна, – сказала она. – Я вас надолго не займу. Только по таблеткам посоветоваться, которые вы мне прошлый раз от давления назначили. Что-то головокружение у меня от них.
– Доброе утро, Ольга Васильевна, – улыбнулась Марина. – Сейчас я вас приглашу.
День начинался размеренно, как ему и следовало. В отличие от мамы, Марина любила рутину. Вернее, просто не считала рутиной мерное течение дел.
Ее медсестра Галя была уже на месте и вынимала из шкафа тонометр. Да и все было на месте – так у них в отделении всегда было заведено, закончив прием, оставить кабинет в идеальном порядке, чтобы на следующий день сразу можно было приступить к работе.
Заглянула Аленка Солнечкина, попросила:
– Мариш, подружку мою примешь? Кашель зверский, похоже, бронхит. А в ее поликлинике очередь бесконечная, да и врач, она говорит, бестолковый, отвар ромашки от всего подряд прописывает, включая воспаление легких.
– Приму, – кивнула Марина. – Ольга Васильевна, надеюсь, ненадолго. После нее пусть зайдет.
На прием одного пациента отводилось двадцать минут. В сравнении с тем, что творилось в обычных поликлиниках, где минуты сократили до двенадцати – какой-нибудь старушке с палочкой только войти да выйти, – это был нормальный рабочий ритм. К тому же в сложных случаях никто не требовал выпроваживать больных побыстрее, можно было расспросить, разобраться и назначить лечение.