– Это номера телефонов. До 68-го года рядом с цифрами использовались буквы, – пояснил Игорь.
– Писали прямо на стене, если ничего не было под рукой, – бабка нацепила очки и улыбалась старым телефонным номерам, будто давним знакомым.
– Так, ладно, – не выдержала Маша. – Переходим к делу.
Все замолчали. Маша встала на колени и стала сантиметр за сантиметром изучать поверхность обоев в полуметре от пола. Букет, промежуток между ним. И снова цветы: васильки, розочки, тюльпаны…
– Нашла! – Маша обернулась, сердце бешено стучало. – У кого-нибудь есть фонарик в мобильнике?
То ли перевернутая Ш, то ли Т прописью – так им показалось вначале. Все по очереди вставали на колени и светили телефонами. Вот оно – предсмертное письмо, оставленное старухой. Послание в будущее, казавшееся ей справедливей настоящего. И каждый, убедившись в реальном присутствии этого послания, отходил от стены с растерянным лицом. Что бы оно значило? Ксюша перечисляла про себя фамилии и имена: Лоскудовы, Пироговы, Бенидзе, Аверинцева, Коняевы, Аршинины. Алексей, Галина, Вера, Андрей, Людмила, Анатолий, Зина. Никакого намека ни на Т, ни на Ш.
– Может, это схематический рисунок? – крутил в руках телефон с увеличенной фотографией непонятного иероглифа Игорь. – Знаете, такие загадки были популярны лет тридцать назад. Детская игра, ребус: мексиканец на велосипеде в виде круга, из которого тянутся две прямые. Круг – это шляпа, вид сверху. Прямые – колеса велосипеда, тоже с высоты птичьего полета.
– И я помню! – закивала Ника. – Был еще такой: медведь лезет на дерево, видны только полукружья лап и две параллельные линии – ствол.
– Ну и что это тогда такое? – озадаченный Юрий Антонович вглядывался в экран через материно плечо.
– Может, это она пыталась изобразить рельсы-рельсы, шпалы-шпалы? – мама взглянула на Ксюшу, явно ожидая одобрения с ее стороны.
Ксюша одновременно с Машей пожала плечами:
– Не очень похоже.
– Старушку отравили стрихнином, – не сдавалась Нина. – У нее руки свело судорогой, тут не до аккуратности.
– А кто у нас железнодорожник? – спросил Юрий Антонович, явно пытаясь ее поддержать.
– А железнодорожник у нас… – начала отвечать Ксюша и резко повернулась к Маше.
– Да, – кивнула та. – Железнодорожник у нас тот, чье имя в уменьшительном варианте начинается на Т.
– Анатолий Аршинин. Проводник. Толя для пожилой Ксении Лазаревны.
Маша повернулась к Игорю:
– Что ты успел на него накопать?
– Ничего, – виновато пожал плечами он, бросив испуганный взгляд на Нику. – Не успел. Но могу заняться им на следующей неделе. Готов даром, в качестве извинения за перерыв в работе.