Ксения стояла почти в полуобмороке – ни отойти от стены, ни бежать прочь, к лодочнику на пристань, она без Маши не могла. А как предупредить ее – не знала. Как вдруг почувствовала руку на своем плече и чуть не вскрикнула: «Маша!»
– Тихо! – широкоскулое лицо светилось в сумраке. А глаза казались темными, как ледяная вода залива рядом.
Ксения кивнула и дернулась в сторону тропинки, ведущей к форту.
– Не туда, – Маша схватила ее за рукав и посмотрела наверх, в сторону комнаты смотрителя. Ксения моргнула – Маша права. На дорожке, идущей по узкому молу, их слишком хорошо видно – даже в сумерках. Но не ждать же, пока их преследователи выйдут из башни? От беспомощности Ксюша чуть не расплакалась.
– Пошли, – Маша начала спускаться вниз, к заливу. Взглянув вперед, Ксения поняла, что та хочет сделать, и ужаснулась: к западу от маяка находился узкий вход во внутреннюю гавань. Перебравшись через него, можно было оказаться на другой «клешне» форта-краба и добраться вдоль бастионов и куртин к основному, круглому зданию, а уж оттуда – к пристани, где их ждет…
– Лодочника там уже нет, – будто услышав ее мысли, Маша обернулась, подойдя к обледеневшей кромке воды, – нам нужно отыскать лодку, на которой приплыли эти двое, и попытаться убраться отсюда раньше, чем они нас обнаружат.
Ксюша молча смотрела на нее, оглушенная новостью: нет лодочника?! Найти и украсть лодку? А потом отплыть в темноту в непонятном направлении?
– Двигайся скользя, – ровным голосом продолжала Маша, ощупывая ногой лед впереди. – Как только услышишь треск, сразу уходи с опасного участка. В самом крайнем случае – ложись на живот и ползи.
– Этому тоже учат в полиции? – запнувшись о мерзлый корень, Ксюша почти кубарем скатилась к воде.
– Нет, – Маша глядела на нее серьезно, без улыбки. – Этому научил меня отец на зимней рыбалке. Пока еще был жив.
– Мне очень жаль, – нахмурилась Ксюша, смутно вспомнив о какой-то давней и очень страшной истории в семье Караваев.
– Время еще есть, – Маша бросила взгляд на маяк. – Сейчас они как раз спускаются. А с дороги нас если и будет видно, то только тогда, когда мы уже окажемся ближе к тому берегу.
– Ясно, – сказала Ксюша, глядя на тот самый, противоположный берег. Чего ж тут неясного? Метров пятьсот. Метров пятьсот, покрытых тонким слоем льда. Безумие.