Поглядела на соседний, точно такой же домик, голые сиротливые березки, на одной из которых притулился полусгнивший скворечник. Вздохнула, медленно спустилась по ступеням, неясно зачем пошла вокруг дома – с обратной стороны дачки участок оказался чуть побольше: метров за пять, создавая естественную границу с другим соседом, шевелили тонкими черными ветвями те же березы и пара легких молодых сосен. Маша сделала несколько шагов по хрупкой мертвой траве. Под одной из берез она увидела широкий пень, а перед ним – старое кострище.
«Возможно, Алексей Иванович не любит мангалов и разводит для шашлыка костер? – размышляла Маша, продвинувшись еще на пару шагов вперед. – А возможно…»
Тут Маша опустилась на корточки и нахмурилась, вглядываясь в омытый дождями пепел. Вынула руку из кармана и потянулась к темным твердым углям, чтобы вынуть обугленный клочок фигурно обрезанной плотной бумаги размером не больше сантиметра. Выложила его на бледную ладонь: по клочку диагонально шла темная полоса – отражение? Кошачья спинка? Маша встала, сжала пальцы в кулак, сунула руку обратно в теплый карман. Вздохнула. Как бы то ни было, Алексей Иванович ошибся. Что-то оказалось интересным в снятых его братом пятьдесят лет назад фото. Настолько интересным, что полстолетия спустя их следовало уничтожить.
Ксения задумчиво спрятала телефон. Это была Маша. Маша набрала ее из пригородной электрички: «Станция Белоостров» – услышала Ксения фоном к беседе и только приготовилась задать вопрос, а что, собственно, там поделывает московская гостья, как та, перехватив инициативу, стала вдруг выспрашивать подробности ее падения на служебной лестнице консерватории. Что было странно, поскольку Ксения отлично помнила, сколь мало интересовало Машу то падение сразу после – в больнице.
– Мы же решили, что это были два разных человека? – закусила она губу в некоторой растерянности. – Разве нет?
– Мы ничего не решили. Мы высказали версию, – строгим тоном поправила ее Маша.
– А теперь ты считаешь, что на меня все-таки напали? – Ксения перешла на шепот, потому что к ней в гости зашла мама и в данный конкретный момент пила чай за «походным», как Ксюша его называла, столом в комнате, оглядываясь по сторонам и делая вид, что не прислушивается к беседе.
– Ксения, я ничего не считаю. Просто хочу еще раз проговорить с тобой всю эту историю, – Маша помолчала. – Мне показалось, еще до нападения, что ты была чем-то испугана. Но я не задала тебе вопроса ДО – боялась спутать испуг с трауром по бабушке. И ПОСЛЕ – поскольку не хотела усугублять твое состояние.