Она увидела сомнение на лице уборщицы, широкие брови сдвинулись, но Анзурат кивнула и встала со скамейки.
– До свидания, – сказала она на чистейшем русском и быстрым шагом пошла прочь.
А Маша, проводив ее глазами, вновь взглянула на запонку в своей ладони: этот профиль напомнил ей английские монеты. Но не современные – с долгоиграющей королевой Елизаветой. Нет. С другой долго царствовавшей особой. Маша поворачивала профиль то так, то эдак. А потом положила в карман и вот сейчас задумчиво смотрела на своих собеседников: поделиться ли находкой с товарищами по раскопкам коммунального прошлого? Или пока ничего не говорить о внезапном появлении в деле королевы Виктории?
Первым звонок в дверь услышал Эдик, и он же пошел открывать. А когда Ксения дохромала до прихожей, то застала следующую картину: в дверях стояла припорошенная снегом Тамара Зазовна, и Эдик уже любезно приглашал ее войти.
– Давайте я за вами поухаживаю, – снимал он с округлых плеч зимнее пальто.
– Мы знакомы? – близоруко сощурилась Бенидзе.
– Вряд ли, – он сцепил руки за спиной и склонил голову набок. – Я дизайнер данной квартиры. Ну, и по совместительству – бригадир-строитель.
– А я – одна из бывших обитательниц. – Ксении показалось или Эдик при этих словах вздрогнул?
Тамара Зазовна улыбнулась ему своей теплой улыбкой, поправила на ощупь, так и не найдя зеркала, уложенную короной косу на голове.
– Тамара Зазовна, – окликнула Ксения, – пойдемте-ка чай пить и беседовать.
Разговор за чаем зашел, понятное дело, о коммунальных обитателях. Между делом, чуть смущаясь, Тамара Зазовна сообщила, что встречалась с Алексеем Ивановичем. Им ведь есть что вспомнить!
Она улыбнулась, а Маша отвела взгляд – ей показалось, что она против воли подглядела чужую тайну. Ни к какому убийству тайна не имела никакого отношения, но, боже мой, как это было грустно – затерянное во времени, никому не нужное, но верное и чистое чувство!
– Вместе перебирали фотографии – вот, нашла для вас несколько карточек, заблудившихся в более поздних альбомах. Посмотрели на себя молодых, поахали. Он ведь, знаете, в тот год очень изменился… – Тамара Зазовна покачала головой. – Во-первых, стал модно одеваться и отрастил себе волосы, вот здесь, – она показала на лоб. – Длина смешная по нынешним временам, но в школе его гоняли и за эти несколько сантиметров. Занялся подпольным выпуском самопальных пластинок на костях – ну, это вы уже знаете. Даже мне давал как-то послушать свои рок-н-ролльные дела. Я тогда ему не призналась, но мне не понравилось – я ведь была советская девочка, отличница, взращенная на опере, в крайнем случае – Шульженко и Бернес. Меня эдакий ритм просто испугал, – она усмехнулась. – А от музыки он естественным путем перешел к литературе.