Как в любой медицинской практике, и в Агашихиной были неудачи. Заболел как-то у соседки муж. Лежит месяц, два и вот уже, похоже, скоро помрёт. Соседка к Агашихе.
— Помоги, милая, — просит она, — недолго и умрёт завтра.
— Ты ето, милая, не гоношись, — говорит ей Агашиха. — Набери с яго поутру мочи в баночку, а я положу в ея кипрею свежаго. Как к утру завтряму кипрей зелёным останется, не помрёт твой суженый, а сжухнет да почернеет, воля божья, преставится.
Утром на следующий день с этой баночкой Агашиха бежала к соседке.
— Радуйся, радуйся, — махала она ею со двора, — кипрей-то зелёный!
— Чтоб ты сдохла! — зло бросила с крыльца ей соседка и захлопнула перед ней дверь.
Сосед, оказывается, в эту ночь преставился.
Когда в стране объявили, что каждый имеет право на любое вероисповедание, цена Агашихи стала выше. И это понятно. Народ в посёлке по части религии по-прежнему был тёмным и понять, что настоящий верующий в таких, как Агашиха, видит не божьих слуг, а слуг дьявола, не мог. Не понимала это и учительница начальных классов Серафима Антоновна, хотя она-то и являлась первым пропагандистом православного вероисповедания в посёлке. С присущей ей настойчивостью, она убедила директора школы в необходимости провести в её классе в виде эксперимента урок по Слову Божьему. Понимая, что детям нужно не только слово, но и яркий пример его воплощения в жизнь, она на этот урок пригласила Агашиху. Так как Агашиха о Боге никогда глубоко не думала, и зачем её зовут в школу, плохо поняла, она согласилась.
После слова о Боге, взятого из Евангелия, Серафима Антоновна обратилась к Агашихе:
— Агафья Ивановна, скажите и вы своё слово.
— А чё говорить-то? — не поняла её Агашиха.
— Ну, например, что случится, если дети не будут верить в Бога? — предложила Серафима Антоновна.
— А я знаю? — удивилась Агашиха.
Серафима Антоновна растерялась.
— Ну, а сами-то вы, Агафья Ивановна, наверняка, в Бога верите, — оправившись от растерянности, сказала Серафима Антоновна.
— А ето я не знаю, — ответила Агашиха.
Урок Слова Божьего был сорван. В коридоре Серафима Антоновна со слезами на глазах говорила:
— Агафья Ивановна, ну как вы так могли? Вы мне всё испортили!
У неё, как в родимчике, дёргалось правое веко и дрожали руки. Заметив это, Агашиха решила, что на Серафиму Антоновну кто-то напустил порчу. Отведя её в угол коридора, она зашептала:
— Милая, узнай, куда он до ветру ходит, да на тоё место и сама до ветру сходи. Враз всё снимет.
— Кто он? — не поняла Серафима Антоновна.
— А кто порчу на тебя напустил, — ответила Агашиха. — А не то, — добавила она, — ко мне приходи. Вылечу.