Миндаугас не помнил, чтобы интуиция подвела ее хоть раз. Морис догадывался, что Замятина Марина Ивановна заинтересовала Мирославу. Однако чего она хочет от детектива? Делами о разводе Волгина не занималась. Следовательно, можно предположить, что клиентку шантажируют, либо дело обстоит еще печальнее…
Морис посмотрел в окно.
Еще недавно сияющее голубое небо заволокло тучами. Густой снег крупными хлопьями засыпал сад, завороженный тишиной.
Дорожка, расчищенная вчера вечером, снова становилась непроходимой…
Чуткий слух Мориса уловил, как без единого скрипа отворилась дверь в приемную. Он обернулся. Кот Дон, высоко подняв голову и хвост, гордо прошествовал по ковру, издал короткий звук приветствия и запрыгнул Морису на колени.
– Так, его величеству стало скучно в одиночестве, – тихо проговорил Морис и стал нежно гладить породистую голову кота и выгибающуюся спину.
Дон приподнялся на задних лапах и ткнулся мокрым носом в подбородок Морису.
Морис улыбнулся. Он обожал кота и ценил его привязанность, хотя поначалу их отношения складывались нелегко. Избалованный хозяйкой кот не хотел никого признавать, тем более, пускать в свой дом.
Но Морису Миндаугасу было не занимать терпения и упорства, поэтому кот, незаметно для себя, сдался на милость победителя.
А вот Мирослава…
Миндаугас вздохнул. С Мирославой все было гораздо сложнее.
Зачем литовца может занести в Россию?! Тем более, после распада Союза?
Он должен быть сумасшедшим!!!
… Или романтиком…
Для себя Морис выбирал второе.
Миндаугас запустил длинные сильные пальцы в густую шелковистую шерсть кота.
Мурлыканье Дона по громкости и интенсивности напоминало воркование голубя.
Он щурил свои янтарные глаза и терся пушистой щекой о плечо Мориса.
… В глазах Миндаугаса плескалось море. Он видел перед собой песчаные дюны и высокие сосны. Ему вспомнилось, как стоял он на берегу моря, смотрел на волны, набегающие на берег, и строил планы на будущее.
Он обожал город, в котором родился и вырос, любил свою мать, гордился отцом. Даже в страшном сне ему не могло привидеться, что он надолго покинет свой край и родных; что судьба занесет его в город, в котором не было моря, но была река, которой русские гордились и величали не иначе, как Волга-матушка.
Когда Морис впервые увидел Волгу, он был разочарован.
Может быть, река когда-то и была великой, но теперь грязная серая река печально вздыхала в своих берегах, точно взывала к людским сердцам, все еще надеясь на их милосердие.
Но до сих пор ее мольба оставалась не услышанной.
К грязной воде прибавилось новое бедствие – прекрасную набережную, гордость города, точно полчища кочевников, оккупировали кафе, шашлычники и биотуалеты.