— Нет, — отозвался тот. — Мы еще не ужинали.
Янковская усмехнулась, достала из кармана халата плитку шоколада, разломала ее и дала каждому из нас по половинке.
— Спасибо, — поблагодарил Гашке и тут же принялся за шоколад.
— А что же вы? — спросила меня Янковская. Я покачал головой.
— Мне не хочется сладкого.
Янковская внимательно посмотрела мне в глаза.
— Ничего, вам захочется еще сладкого, — сказала она и кивнула нам обоим. — Поправляйтесь…
И, не прощаясь, ушла из палаты.
— Такие бабы, — одобрительно сказал Гашке, — вкуснее всякого шоколада.
Утром гестаповский майор пришел к Гашке без своего помощника: записывать было уже нечего. Майор сел против Гашке.
— Как вы себя чувствуете? — спросил майор.
— Отлично, — сказал Гашке.
— Вы счастливо отделались, — сказал майор.
— Меня сохранили бог и фюрер, — ответил Гашке.
— А что вы собираетесь делать дальше? — спросил майор.
— Все, что мне прикажут фюрер и вы, господин майор, — ответил Гашке.
Майор помолчал.
— Вот что, — сказал он затем. — Мы подумали о вас, мы дадим вам возможность проявить себя настоящим немцем…
Он нарисовал перед Гашке блестящие перспективы. Хотя Гашке родился и вырос в России, он проявил себя сознательным немцем. Гестапо ему доверяет. Его решили оставить в Риге в качестве переводчика при гестапо. Для начала он получит звание ефрейтора, остальное зависит от него самого.
Я тут же подумал: стоит Гашке попасть в гестапо, он себя там проявит!
— Что вы скажете на мое предложение? — спросил майор. — Мы вас не торопим, можете подумать…
— Мне не о чем думать, господин майор, — твердо сказал Гашке. — Я благодарю за доверие и сумею его оправдать.
Майор улыбнулся и покровительственно похлопал Гашке по плечу.
— Я в вас не сомневался. Как только вас выпишут из госпиталя, вы явитесь в гестапо.
Гашке проводил своего будущего начальника и немедленно завалился спать, а я…
Я думал и час, и два, и три. Гашке безмятежно спал, а я все думал, думал…
Что мне делать?
Бежать! Разумеется, бежать. Пробраться к своим. Это, конечно, не так просто, но это единственный выход из положения. Выйти из госпиталя, набраться сил и бежать. Умирать я не собирался, но если придется, решил отдать свою жизнь подороже…
Потом в поле моих размышлений попал Гашке. Этого надлежало уничтожить. Он уже достоин казни за свое предательство, а в гестапо он будет стараться выслужиться…
Но как его убить? Я вспомнил какую-то книгу, где описывалось, как в концентрационных лагерях расправлялись с провокаторами. Набрасывали на голову подушку и держали до тех пор, пока провокатор не задыхался…