— Чего же вы от меня хотите? — спросил я.
— Прежде всего, чтобы вы меня развязали, у меня затекли руки и ноги, — ответила она. — А затем, чтобы вы были Дэвисом Блейком.
Я развязал ее: убивать меня ей не было расчета, а убивать ее я не собирался, тем более что без предварительной подготовки бежать из Риги просто было невозможно.
— Но вы так и не объяснили мне всей этой истории с поцелуем, — сказал я. — Кто же все-таки находился тогда ночью в машине, и почему вы очутились на лестнице?
— Ах, это все частности! — небрежно сказала она. — Как-нибудь узнаете, не в этом суть.
— А в чем же?
— В завтрашнем дне. Надо действовать, а не оглядываться назад.
— Что же мне надо делать?
— Быть Дэвисом Блейком, я уже сказала. Для начала этого достаточно.
— А вы не думаете, что Блейк, которого вы предлагаете мне изображать, может быть изобличен? — возразил я.
— О нет, это предусмотрено, — объяснила она. — У Берзиня был свой круг знакомых, но те, кто кренил вправо, бежали из Риги в первые дни ее советизации, а те, кто кренил влево, эвакуировались вместе с советскими учреждениями, и, наконец, если ваша личность не вызывает никаких сомнений ни у вашей кухарки, ни у вашей любовницы, кто еще посмеет усомниться в том, что вы не Август Берзинь?
— Кто моя кухарка и что она думает, я уже знаю. Но что касается любовницы, дело обстоит несколько хуже: я не знаю, кто она.
— А вы не догадались? — насмешливо спросила Янковская, расправляя затекшие руки. — В противном случае вряд ли я была бы так хорошо посвящена в дела Блейка!
Янковская прошлась по комнате.
— Вот что, Август, — деловито сказала она. — Я пойду в ванную и приведу себя в порядок, а вы переоденьтесь, и мы проверим, действительно ли вы так похожи на Берзиня, как это кажется мне.
И я послушался ее, потому что мне не оставалось ничего другого.
Мы спустились вниз, знакомый автомобиль стоял у подъезда.
— Это чья машина? — спросил я. — Ваша или моя?
— Ваша, — ответила Янковская. — Но я не хочу, чтобы она находилась сейчас в вашем распоряжении.
Это было понятно.
Она опять села за руль, машину она водила хорошо.
— Куда мы едем? — спросил я. — Это не секрет?
— Нет, — ответила она. — К профессору Гренеру, кому вы в значительной степени обязаны своим выздоровлением.
— К тому самому аисту, которого мне довелось видеть в госпитале? — догадался я. — Под каким же именем я буду ему представлен?
— Он знает вас под именем Августа Берзиня. Но подозревает, что вы Дэвис Блейк.
— Не без вашей помощи? — спросил я.
— Нет, — ответила она. — Немцы и без меня знали, что под именем Августа Берзиня скрывается Дэвис Блейк.