– А его здесь нет, – пропел Толик, но тут же был сдан другом детства, который вырвал трубку из рук Гольцова и радостно поприветствовал его жену.
– Анька, здорово! – пробасил Сергей, нисколько не смущаясь, что разговаривает ни много ни мало с директором целого департамента, для него она по-прежнему была Анькой. – Не волнуйся, через два часа Голец будет на месте.
– Хорошо, – поморщилась Аня, услышав прозвище благоверного.
– Вот, знаешь, Аньк, за что я тебя люблю? – Сергея потянуло на лирику. – Вот ты никогда Гольцу разборки не устраиваешь. Сказал – с друзьями, ну и хрен с ним. Значит, с друзьями. Моя сто раз позвонит: «Где? Че? С кем?» Че я на тебе, дурак, не женился?! Ттиххо! – шикнул он на Анатолия, пытавшегося вырвать трубку из рук товарища. – Да отстань ты! Все, Аньк! Давай, пока! Скоро будем.
Гольцова была раздосадована. Ну почему сегодня?! Не вчера, не позавчера, а сегодня? Когда хочется тихого семейного вечера?
– Анна Викторовна, – донеслось до нее из приемной. – Вас – к Вергайкину.
– Иду, – быстро отозвалась Анна и, прихватив частично подготовленное выступление губернатора, направилась к нему.
– Идешь, Гольцова? – поприветствовал ее Максим Леонидович, и Аня заметила, что впервые видит Вергайкина «не в форме». Три верхние пуговицы губернаторской рубашки были расстегнуты, галстук валялся на столе прямо возле стакана с чаем. В кабинете пахло лекарством.
– Вы себя неважно чувствуете? – решилась спросить Анна и тут же приготовилась к резкому окрику: так происходило всякий раз, когда губернатора можно было уличить в незначительной слабости.
– Уже лучше. – В голосе Вергайкина появилось нечто, смахивающее на жалобу: – Понимаешь, Гольцова, завтра ехать, а у меня мать при смерти. Инсультнуло. В реанимации. Ступникова уже всех на уши подняла, а что толку? Ей семьдесят пять лет. Возраст.
– А вы не можете остаться? – робко поинтересовалась Анна.
– А кого я отправлю вместо себя? Поедешь?
– Ну я же не вице-губернатор, – пожала плечами Аня.
– Ты десяти вице-губернаторов стоишь, Гольцова. Но должен быть я. И там должен быть я, и здесь должен быть я.
– Чем я могу вам помочь, Максим Леонидович?
– Слышишь, Гольцова, скажи вот мне, у тебя интуиция есть?
– А при чем тут моя интуиция? – Аня не сразу поняла, чего от нее хочет Вергайкин.
– Вот можешь ты мне сказать: «Все будет хорошо»?
– Максим Леонидович. – Анна осмелилась коснуться губернаторской руки. – Вы же здравомыслящий человек. Как я могу вам такое сказать? Я бы хотела, поверьте.
– Я так и думал, Гольцова, – вздохнул Вергайкин и потер подбородок: – Все, только не ты.