1859–1945) организовал первую фольклорную экспедицию вглубь страны и начал запись народных мелодий с помощью фонографа. Венгерский композитор Золтан Кодай
[55] последовал его примеру и в 1905 году собрал свыше 150 народных мелодий. Советский музыковед И. И. Мартынов, автор книги «Золтан Кодай», пояснял причины недостаточной изученности венгерского музыкального фольклора вплоть до рубежа XIX–XX столетий: «Напомним, что в течение четырех веков Венгрия находилась под иноземным игом — турецким, немецким и, дольше всего, австрийским. Еще раньше в стране насаждался латинский язык, что задерживало рост литературы и поэзии. Первые из дошедших до нас стихотворений, написанных на венгерском языке, относятся лишь к началу XVI столетия. Известный писатель и общественный деятель Иштван Сечен[ь]и считал, что латинский язык убил дух венгерской культуры еще в ее колыбели. Что касается крестьянской песни, то она звучала лишь в деревне и по существу не могла оказать влияния на развитие профессионального музыкального искусства. Более того — песня подвергалась гонениям со стороны духовенства и реакционного дворянства, и, в конце концов, память о ней стерлась даже в творческой среде. Этот процесс зашел так далеко, что в середине XIX столетия поэт Янош Арань с горечью писал: „Мы, венгры, не столь счастливый народ, чтобы иметь возможность гордо указывать на древние корни нашей литературы, на народный наивный, но всё-таки национально-самобытный эпос. Мы только понаслышке знаем о тех песнях, которые распевались за столами Арпада, Эндре и Матьяша, но мы не можем повторить ни одной строчки, не можем напеть ни одного звука этих песен“»
>[56].
Таким образом, даже если в глуши Доборьяна Лист и мог слышать в детстве подлинные народные мелодии, то они в любом случае потерялись для него в эффектных Цыганских мотивах. К тому же напевы цыган привлекали Листа эмоциональностью, игрой темпов, виртуозностью и «залихватской удалью». Можно сказать, что свою будущую любовь к цыганской музыке он впитал с молоком матери. И это не говорит о недостаточном художественном вкусе (в чем только Листа не пытались упрекать!) или «неуважении» к национальным корням. Это — дань воспоминаниям детства, дорогим каждому человеку. Для оторванного от родины Листа цыганская музыка действительно стала олицетворением всего венгерского; к тому же в Европе все многочисленные цыганские оркестры огульно объявлялись венгерскими, а возможности разобраться в тонкостях у Листа просто не было.
Итак, услышанная маленьким Ференцем на лоне деревенской природы цыганская музыка — а наслаждаться ею он мог часами — была первым толчком для пробуждения его собственного музыкального таланта. Что же касается общего образования, то единственным учителем мальчика стал немец Иоганн Рорер (