В четвертую категорию входили смертники. Они в башне редко задерживались дольше, чем на пару недель и то, если приговоренный к смерти был дворянином, и наверху начиналась тягостная бумажная волокита.
Елент сам не знал, зачем рассказывал это девушкам, просто заметил, с каким странным восторгом оглядывается по сторонам Ориел и как Джемма, пусть и вымученно, но улыбается, прислушиваясь к тихому глубокому голосу инквизитора.
Очередной виток лестницы окончился небольшой площадкой, от которой длинными лучами расходились по сторонам света узкие коридоры. Елент внимательно посмотрел на мальчишку: тот успел неплохо погреть уши и, если не глуп, сделать определенные выводы о значимости девушек.
— Ты нас не видел, — спокойно приказал глава инквизитор и, после того, как послушник еще раз низко поклонился, отпустил его.
Март повернулся к Ориел и Джемме, еще раз критически оглядел девушек, убедившись, что капюшоны надежно скрывают их лица, и напомнил о необходимости придерживаться правил приличия.
Инквизитор и король, которые безнаказанно позволяют женщинам дерзить, вряд ли сохранят достоинство и уважение в глазах починенных.
К ним из западного коридора как раз вышел высокий монах. Увидев главу инквизиции и короля, он почтительно поклонился и тихим низким голосом уточнил, может ли мастер смерти быть чем-то полезен его величеству и его преосвященству.
— Барон Камудзора.
— Прошу за мной, господа.
Что любопытно, никакого интереса к спутникам Елента и Олдера он не проявил. Поэтому Джем, осторожно дернув короля за рукав, шепотом просила:
— А мастер смерти — это главный палач?
— Не-е, — фыркнул Эйнхель, — палач у нас такой, что приснится — поседеешь. Это смотритель смертников. В его обязанности входит ни на минуту не позволять приговоренным забывать, что ждет их по ту сторону жизни.
— Интересная должность, — так же вполголоса заметила Ориел.
Они миновали длинный коридор. По правую руку располагались узкие двери, окованные железом. За некоторыми слышались судорожные рыдания, за другими — безумной смех. Какие-то безмолвствовали.
Джем поежилась и инстинктивно придвинулась ближе к Бейн.
Они прошли почти до самого конца и остановились, ожидая, когда смотритель выберет из огромной связки ключей нужный им. Тот не торопился, поднося один за другим к лицу и подслеповато щурясь. А затем, отперев камеру и вложив ключ в ладонь Марта, мужчина отошел в тень, показывая, что не собирается слушать разговор с пленником.
Свет факелов выхватил из плотной душной темноты нутро камеры. Земляной пол, неровные стены, кольца для цепей, вбитые в высокий и толстый железный стержень в противоположном конце камеры. И больше ничего: ни тонкой подстилки, ни просто наброшенной на пол соломы, ни каких-либо вещей — только вырытое там же, в углу, углубление, судя по запаху, предназначенное для справления нужды. Та же могила — только чуть большего размера и вместо гроба тяжелая хватка оков на запястьях.