— Уж не задумал ли ты сменить резьбу по дереву на занятия лингвистикой, Эндрю?
— Я чувствую свою отсталость в отношении языка.
— Да ты фантастически полно владеешь языком! Твой словарный запас, грамматика...
— Джордж, язык, его грамматический строй, разговорная речь, метафоры постоянно изменяются. А моя программа не меняется. Если я не усовершенствую себя, я потеряю способность общаться с людьми уже через несколько поколений.
— Да, ты, пожалуй, прав.
— Так что я должен изучить пути развития языка и многое другое. — И неожиданно для себя Эндрю вдруг услышал, как он говорит Джорджу. — Для меня очень важно узнать как можно больше о людях, о мире, обо всем, Джордж, Все эти годы я так изолированно жил в нашем прекрасном поместье на узенькой полоске океанского побережья. А сразу за дверью начинался мир, полный тайн для меня.. И о роботах мне нужно узнать побольше. Я хочу написать книгу о них, Джордж.
— Книгу? — удивился Джордж. — О роботах. Учебник по дизайну?
— Совсем наоборот. Я имею в виду их эволюцию.
— Ага, — сказал Джордж, хмурясь и покачивая головой. — Ну что ж, не пора ли нам домой?
— Конечно. Можно, я оденусь, или мне лучше просто нести эти вещи?
— Оденься, ясное дело.
— Благодарю.
Эндрю быстро оделся, и они с Джорджем пошли по дороге назад.
— Ты хочешь написать книгу по истории роботехники, — сказал Джордж, все еще занятый этой мыслью. — Но зачем, Эндрю? По роботехнике существуют миллионы книг, и не меньше половины их рассказывают об истории возникновения роботов. Мир перенасыщен не только литературой о роботах, но и всякими сведениями о них.
Эндрю покачал головой — жест, характерный для человека, к которому Эндрю все чаще прибегал:
— Не историю роботехники, Джордж. Историю роботов,написанную роботом же. А такой книги не было написано никогда. Я хочу рассказать, как сами роботы воспринимают себя. И особенно о том, что с нами происходило в результате нашего общения с человеком с того самого момента, когда роботам разрешили жить и работать на Земле.
Джордж поднял брови. Но другой откровенной реакции на сообщение Эндрю не последовало.
Маленькая Мисс в очередной раз приехала проведать свою калифорнийскую семью. Ей уже исполнилось восемьдесят три года, и она выглядела хрупкой, как птичка. Но ни энергии, ни решительности у нее не убавилось ни на гран. Она ходила с палочкой, но использовала ее больше для жестикуляции, чем в качестве опоры.
Рассказ о неудачной попытке Эндрю попасть в библиотеку она выслушала со все возраставшим негодованием. По окончании его она стукнула палкой об пол и сказала: